– А почему не новый кран? – поинтересовалась Валя.

– А потому что новый, хороший, даже самый дешевый – тыщи две, – усмехнулся Кирилл. – Да и не в этом дело. К некоторым раковинам старой конструкции подходят только старые краны. А их уже не выпускают! И тут либо мойку покупать заново, либо ко мне идти… Ну вот такими мелочами и жив сейчас.

– Понятно, – вздохнула Валя.

– Ты ведь тоже за чем-то пришла?

– Нет. Поговорить с тобой хотела… Только не знаю, как начать. Ты вот как считаешь – лучше не знать правды, ничего не видеть и не слышать или все же хотел быть в курсе происходящего?

Кирилл с удивлением поднял брови, задумался на мгновение. Потом сказал:

– Давай уж, докладывай.

– Я о Вере хочу рассказать, – решительно произнесла Валя.

Кирилл побледнел сразу, погрустнел.

– Что-то серьезное? Серьезное, я вижу… – Он вышел из-за прилавка, опустил почти до пола железную штору, чтобы никто из покупателей больше им не мешал. – Ну, слушаю тебя.

– У Веры твоей есть любовник, – негромко начала Валя, а сама не отрывала взгляда от лица Кирилла – как он отреагирует.

А он – побледнел еще сильнее, и руки сами собой опустились. И ноги, наверное, тоже обмякли – поскольку сел Кирилл сразу же, поник головой.

– Валь… ты уверена? – тусклым голосом спросил он.

– Да, – холодно отозвалась женщина. – Я же с ней работаю.

– И зачем ты мне это решила рассказать?

– А затем, что надоело смотреть на это. Ее ж теперь все обожают. Чуть не облизывают у нас в гостинице… А ты – хороший человек, ты не заслуживаешь, чтобы с тобой так обращались. – Вера пододвинула ногой к себе табурет, села напротив Кирилла.

– Кто он?

– Кто? Командированный, из Москвы. Видный такой дядька, со светлыми волосами, высокий.

Кирилл беспомощно улыбнулся. Как ни странно, но Вале, хоть она и сочувствовала мужу Веры, было приятно наблюдать за его страданиями.

– Давно?

– Что? А, да, давно. С весны, это точно. Сначала они прямо в его номере встречались, теперь вот он квартиру отдельную снял, там вечерами голубки милуются.

– Она говорила, что на работе задерживается… Сейчас чуть ли не в двенадцать ночи приходит.

– Кирилл, ты дурак? – строго спросила Валя.

– Да… Хотел ей верить. Верить Вере. Но это же очевидно… – Он опять улыбнулся беспомощно, глаза подозрительно заблестели.

– Я тебе тут на бумажке его имя записала, его номер комнаты в гостинице и адрес той съемной квартиры, – протянула она ему листок.

– А ты откуда все знаешь? За Верой следила?

– Ой, Кирюш, у нас не такой большой город, чтобы все в секрете держать! – усмехнулась Валя. – Ладно, выпусти меня. Пойду я. А ты что хочешь, то и делай с этой информацией. Дело твое.

Кирилл медленно, с грохотом поднял штору.

Валя покинула павильон, очутилась на улице и глубоко вздохнула.

Как она ни надеялась на то, что разговор с Кириллом принесет ей облегчение, но этого не произошло. Голова болеть не перестала. Ныла и ныла, до тошноты…

Валентина ушла, а Кирилл, недолго думая, свернул все дела, закрыл свою «нору» и отправился куда глаза глядят.

Он и верил тому, что только что рассказала ему Валентина, и не верил. Просто знал вздорный характер Валентины, ее склонность к сплетням…

С другой стороны, кто мешает ему проверить информацию? Валя, хоть и дура набитая, но довольно четкий вопрос ему задала: хочет он знать правду, или ему удобнее закрывать на все глаза? Можно же сделать вид, что ничего не происходит, что все в порядке, и пересидеть, переждать роман, который жена затеяла на стороне. Рано или поздно она расстанется со своим командированным и вновь вернется к нему, к мужу?

А если лезть во все это, разбирать ситуацию с широко открытыми глазами – то придется делать что-то с этой вдруг открывшейся правдой. Готов он расстаться с Верой?

Кирилл пока не знал ответа на этот вопрос. Одно он чувствовал точно – что до сих пор любит жену, и она ему – небезразлична.

В последнее время они почти не виделись, не пересекались. Вера пропадала на работе, Кирилл – у матери. Той вытащили «болты» из ноги, кость срослась хорошо, но зато приходилось сопровождать мать то на массаж, то на лечебную физкультуру… Выкраивал время, бегал то с рынка домой, то из дома на рынок.

И семье матери, и семье сестры требовались деньги. Борису, теперь уже – на мануального терапевта, например. И это все должен был обеспечить Кирилл.