Временами он напоминал себе загнанную лошадь, пытающуюся добежать до финиша. Хорошо, что деньги на мануальщика дала Вера – она как-то смягчилась, что ли, после несчастного случая со свекровью.

Пожалуй, вот именно это, что Вера стала добрее, не жалела теперь своих денег на семью мужа, и позволило Кириллу жить в последнее время в расслабленном забытьи. Ему казалось, что Вера наконец стала частью их семьи, прониклась их заботами.

Но, как выяснилось, он ошибался. Ей просто стало плевать. Ей, наверное, деньги подбрасывал новый ухажер!

Мысли о сопернике приводили Кирилла в ярость. Возможно, это именно этот наглый тип сбил Веру с толку, заставил ее столь низко пасть (ведь раньше она не то что об измене не думала, она вообще от мужчин шарахалась).

По-хорошему, надо было встретиться с ним, поговорить по-мужски… Или нет. Ни к чему необдуманные поступки. Надо все разузнать, разведать, расследовать. И только потом предпринимать какие-либо шаги.

Кирилл отправился по тому адресу, который был указан Валентиной. Долго сидел где-то в кустах возле подъезда многоквартирного дома, в котором, судя по всему, происходили свидания его благоверной с кавалером.

И что же? Дождался. В десятом часу увидел Веру, которая шла к дому под ручку с незнакомым мужчиной. Светловолосым, высоким. «Видным» – как метко определила Валентина.

Оба скрылись в подъезде.

Получается, Валентина не соврала. У Веры есть любовник!

Далее Кирилл попытался разузнать, кто он такой, этот товарищ. Через электрика в гостинице, старого знакомого, который нередко делал покупки у Кирилла на рынке (второй раз общаться с Валентиной не захотелось), он узнал, где именно этот приезжий свою командировку отбывает. Оказалось – ведущий инженер, готовит к пуску оборудование в новом корпусе электрозавода.

Этих сведений было достаточно.

Лев Столяров, соперник Кирилла, по сути, являлся тем, кем мог стать Кирилл, но не стал.

Ведь он когда-то, двадцать, нет, даже двадцать три года назад, сам мечтал овладеть «технарской» специальностью. Имелись у Кирилла математические способности, в школе считали талантом, прочили большое будущее. Кирилл окончил в Электрозаводске школу, с первого раза поступил в Бауманку. Господи, господи, какое было нищее, но счастливое время, сколько надежд и планов!

Проучившись год, Кирилл не смог сдать летнюю сессию (вернее, и сдал бы, если бы по молодости не стал права качать, когда не надо, ссориться с преподавателем из-за ерунды) и загремел в армию. Да и армия не беда, потом можно было восстановиться в институте, тем более что армия выбила из него напрочь эту дурацкую принципиальность… Но вернуться в родной вуз не удалось – шли тяжелые, нищие девяностые годы, мать потеряла работу, чуть ли не с голоду помирала дома, у сестры дела тоже не очень шли.

Кирилл возвратился в Электрозаводск, открыл свое дело – небольшую «точку» на местном рынке. И буквально за пару лет сколотил себе очень приличное состояние.

Именно деньги, большие для него, жадность эта – не позволили Кириллу закончить образование. Какая учеба, когда хочется все больше и больше… Он на свои кровные достроил вторую половину родительского дома, там потом Лиза с Борисом поселились, племянники родились.

Он ведь даже радовался иногда – как хорошо, что не стал тратить время на учебу… Ну, получил бы диплом, и что дальше? Инженеры в то время были не нужны стране, промышленность стремительно разваливалась, в выигрыше оставались те, кто перепродавал иностранные товары – одежду, технику всякую…

Кирилл торговал на рынке бытовой техникой – стиральными машинами, пылесосами и прочим, что может в хозяйстве пригодиться. Закупали с командой все это барахло за рубежом, потом сюда везли…

Конечно, и дань приходилось платить криминальным структурам, и другие неприятные нюансы в этой работе имелись, но, в общем и целом – жить можно. И неплохо, лучше тех, кто пахал на государство. Кирилл женился на Вере, заложил фундамент уже нового дома, в котором, согласно его далекоидущим мечтам, должны были появиться их дети.

…С какого момента все стало меняться? Непонятно. Где-то лет девять-десять назад, сразу же после женитьбы на Вере. Но женитьба тут ни при чем.

Сама ситуация в стране, на рынке изменилась. Потихоньку старые порядки – порой жесткие, почти не контролируемые государством, но совершенно свободные – уходили. Наступало время контроля и порядка.

Малый бизнес поприжали, на сцену вышли монополии. На рынок за стиральной машиной мало кто заглядывал, все теперь отоваривались в большом торговом центре. Там техника была дешевле, поскольку монополии скупали ее у производителя гигантскими партиями.