Да, успехи были разительны, если учесть, что страна только начала оправляться после военной разрухи. В наследие от царской России достались два захудалых самолетостроительных заводишка. А западные державы форсированными темпами строили новый военный воздушный флот. Фрунзе при всем своем уважении к новому роду оружия не разделял господствующий на Западе взгляд на ведущую и решающую роль воздушных сил в будущей войне. По мнению Фрунзе, такой взгляд отражал общественные отношения в буржуазном мире, где капиталисты, страшась вооруженных масс, готовы отдать предпочтение технике. «Но даже при самой скромной оценке будущей роли воздухофлота его значение будет огромным» - к такому выводу пришел Фрунзе.

После выступления ораторов Баранов уступил трибуну, предоставленную ему для заключительного слова, поэту. На сцену поднялся Маяковский. Он только что по заданию Авиаиздата закончил «Летающий пролетарий» - произведение, которое сам назвал агитпоэмой. И была она вся проникнута пафосом того могучего всенародного клича, о котором говорил Фрунзе: «Трудовой народ, строй воздушный флот!»

Маяковский читал отрывки из поэмы: марши-песни и лозунги-призывы. Последняя глава поэмы так и называлась «Призыв» и начиналась так:

Крылатых дней далека дата, [84]

Нескоро в радости крикнем: - Вот они!
–

Но я - грядущих дней агитатор -

к ним хоть на шаг подвожу сегодня.

* * *

Из Большого театра Фрунзе и Баранов отправились домой пешком. Петр Ионович провожал наркома до Никитской улицы.

Говорили о Маяковском. Фрунзе очень любил поэта и радовался его успеху:

–  Вот - поэма! Написана по заказу Авиационного издательства, по нашему заданию, а ведь как страстно, душевно, по-настоящему агитационно! Значит, социальный заказ не тяготит художника, когда выражает гражданский порыв.

Фрунзе и Баранов питали горячий интерес к художественной литературе. Фрунзе принадлежала идея создания ЛОКАФ - объединения писателей, связанных с армией и флотом. Он настойчиво советовал Баранову поближе познакомиться с работниками литературы, искусства и заинтересовать их проблемами авиации.

–  Об авиации за границей идет большой спор, - сказал Михаил Васильевич.
– Мало сказать спорят - драка идет, и кой-кому уже не поздоровилось. Почитайте переводы статей по так называемому «делу Митчела».

–  Какого Митчела?
– спросил Баранов.

–  А вот почитайте. За границей нас берут пока в расчет только как объект для нападения. Россия скрипучих телег на непроезжих дорогах - где ей думать о покорении неба!… Пусть тешат себя. Мы знаем, чего хотим. Истерия, подобная «делу Митчела», у нас исключена.

5

Суд над Митчелом состоялся осенью 1925 года, но еще задолго до суда «дело Митчела» не сходило со страниц американских газет и журналов, а падкие на сенсацию репортеры сравнивали его с «делом Дрейфуса». [85]

Американский летчик Митчел привлекался к суду за клевету против высокопоставленных лиц. Двух министров Соединенных Штатов Америки - военного и морского - Митчел обвинял в незаконном расходовании средств, предназначенных на оборону. Деньги, ассигнованные для авиации, пошли на строительство кораблей, и Митчел считал это преступлением перед нацией. В стране растет количество авиационных катастроф, летчиков сажают на изношенные машины. Нет хорошо оборудованных аэродромов. Из рук вон плоха метеослужба. Авиационные гонки на кубок Пулитцера не обошлись без жертв. Участник этих гонок летчик Митчел во всеуслышание заявил, что эти жертвы на совести двух министров, пренебрегающих авиацией.

Разразился скандал. Министры в свою очередь обвинили Митчела в разглашении планов, не подлежащих обсуждению, и потребовали суда над ним. «Суд над Митчелом - суд над воздушной идеей!», «Воздушная доктрина низвергает земную!» - такие заголовки запестрели в газетах.

Небо тогда еще не называли «пятым океаном». Военные министры иронизировали над новоявленными теоретиками: «Кому нужно пятое колесо в телеге?» По их мнению, ничего не изменилось в природе и в характере войны и воздушные силы останутся лишь вспомогательным видом оружия. Авиация - служанка морского флота, артиллерии, пехоты, кавалерии. Пусть уймутся крикуны, министрам виднее, как расходовать военный бюджет.

В пылу споров защитники Митчела тоже хватили через край. Теперь уже они называли все рода войск придатком авиации и подтрунивали над старой колесницей военного ведомства, безнадежно застрявшей на распутье. Воздушному флоту, и только ему, принадлежит будущее. Не зря в Англии и в Италии созданы специальные министерства авиация. Америка не имеет права отставать. Самая богатая страна должна иметь самую сильную в мире авиацию. Воздушный флот стоит того, чтобы получать щедрые ассигнования из государственной казны. И тот, кто намерен этому помешать, должен уйти в отставку.