Исключительный интерес представляют первые статьи Баранова в «Вестнике воздушного флота», когда он руководил политическим отделом этого журнала. Петр Ионович писал о том, что на первый взгляд в сравнении с «проблемами», волновавшими других авторов, казалось пустяками. Но опыт партийного работника, хорошо знающего нужды войск, умение сразу ухватиться за то звено, [89] которое решает успех дела, привлекали к статьям Баранова внимание и интерес командиров частей, летчиков, механиков. Баранов с присущей ему прямотой вскрывал недостатки, четко определял задачи войск. Вернувшись из первой инспекционной поездки, он дал такую картину состояния порядка и дисциплины в некоторых эскадрильях и отрядах:

«В казарме неустройство, постельных принадлежностей нет, со стиркой и баней дело не клеится, котел тоже подгуливает, красноармейской книжечки нет на руках, а если есть, то в ней нет всех записей о выдаче сапог, утиральника, носового платка, винтовки, шинели и т. д. На красноармейцах подранное обмундирование…»

Почему творится такое безобразие? Легче всего, пишет Баранов в статье «Наши задачи», сослаться на вышестоящее начальство, а между тем корень зла такого «неустройства» - в недисциплинированности, в нарушениях элементарного порядка, без которого жизнь авиационной части немыслима. Почему летчик, знакомый с правилами полетов, нарушает их? Командир знает, что летчик проявил бездумное ухарство. Это - преступление, за которым сразу же должно следовать наказание, и, если наказание будет «носить назидательный и вразумительный характер», оно благотворно скажется на воспитании всего личного состава. В авиации нет мелочей, каждая из них влияет на боеспособность части. И Баранов предупреждает командиров, что впредь об их частях будут судить и «по красноармейцам, по их внешнему виду, по состоянию кладовых и цейхгаузов, по состоянию самолетов и мастерских»{9}.

Традиции, как известно, живучи. Армии веками воспитываются на традициях. Красная Армия, перенимая добрые традиции, решительно отказывалась от дурных. Как и во всех армиях Европы, в старой царской армии усиленно культивировали особые права летчиков, и многие летчики считали, что обычные уставные армейские порядки для них не закон. Автор книги «Стратегия и тактика Красного воздушного флота» тоже отдал непомерную дань привилегиям авиационных «тузов» - асов. Он [90] писал, например, что им, асам, «никаких наставлений и тактик давать не нужно - они сами создают новую тактику». А между тем интересы воинской дисциплины требовали развенчать «культ избранных». Возникали конфликты между старыми летчиками и «пришельцами» и авиацию. От нового начальника Военно-воздушных сил требовались решительность и выдержка, принципиальность и тактичность, чтобы сохранить для авиации ценные старые кадры и широко привлечь новые.

6

В военных штабах капиталистических стран посмеивались над кличем миллионов советских людей «Трудовой народ строй воздушный флот!». Из благих порывов крылья не вырастают. Нужна высокоразвитая техническая база, нужны конструкторские бюро и заводы, ученые, инженеры и многие тысячи рабочих специалистов. Всего этого нет в «нэповской России». Да и сами большевики не скрывают свою отсталость. «Положение нетерпимое, мы отстали от Запада» - так в те дни писали авиационные специалисты в своем журнале.

Одно обстоятельство ненадолго озадачило и встревожило западных военных обозревателей. Сначала появилось сообщение, что Фрунзе, Баранов и другие советские военачальники присутствовали на старте нового самолета «АНТ» конструкции инженера Туполева. Потом стало известно, что этот самолет приземлился в Улан-Баторе, а через некоторое время русских летчиков - Громова и Волковойнова - встречали уже в Пекине, потом в Токио. Надо было дать объяснение этому феноменальному факту.

Незавидную роль разоблачителя «русской тайны» взяла на себя немецкая газета. Сославшись на то, что среди многих людей, принимавших участие в организации перелета Москва - Пекин, названа фамилия Шмидта, и на другие «достоверные источники», газета утверждала, что только ему, «немцу Шмидту», опытному инженеру и летчику, который оказался в плену у русских, принадлежит успех «АНТ». В связи с этим в советском «Вестнике воздушного флота» появилась информационная заметка. «Вестник» сообщал, что Шмидт вовсе не инженер и не [91] летчик, а политработник, один из административных организаторов перелета. Родился он в Одессе, безвыездно живет в России.

Немецкая «утка», весьма непристойно крякнув, села в лужу. Прошел год - и Европа снова заговорила о русских крыльях. Самолеты с надписью «Крылья Советов» появились сначала в небесах соседних с СССР государств, пилотируемые Моисеевым, Шестаковым, Межераупом. А в 1926 году Громов преподнес Западу еще один «сюрприз». Самолет «Пролетарий», стартовав в Москве, через шестьдесят часов приземлился там же. За это время «Пролетарий» видели на аэродромах прибалтийских государств, Франции, Италии, Австрии и Чехословакии. Родился новый мировой рекорд.

Английское телеграфное агентство «Рейтер» знало о прошлогоднем конфузе с «немцем Шмидтом» и теперь воздало должное мужеству и мастерству Михаила Громова, однако с наивным упорством доказывало, что в советском самолете, как об этом заявили известные только агентству специалисты, немало английских частей. Собранные вместе, они и представляют русский самолет «Пролетарий», который, по утверждению «Рейтер», «может быть рассматриваем как самолет английской конструкции».

–  Нуте-с, нуте-с!
– вначале удивился Петр Ионович новой «утке», на сей раз английской. Теперь жди нового ультиматума твердолобых. Потребуют, чтобы на «антах» выбили клеймо: «Сделано в Англии».

А потом развеселился:

–  Меня радует, что англичане примазываются к советскому самолету! Неплохая аттестация!

В приказе № 566 по Управлению Военно-воздушных сил РККА Реввоенсовет отметил блестящие успехи Моисеева, Шестакова, Межераупа, Громова и других летчиков, чьи имена в 1926 году стали известны далеко за пределами Родины. Приказ был прочитан, летчики получили грамоты, именные подарки, и Баранов обратился к ним с напутствием. Он предостерег питомцев старейшего Егорьевского авиационного училища, ветеранов гражданской войны, от обольщения первыми успехами. Да, хорош туполевский самолет в руках опытного летчика! Но мы имеем только несколько экземпляров таких машин, да и летчики высокого класса у нас наперечет. Будет время - [92] оно не за горами, - и за штурвалы серийных самолетов сядут те, кто учатся сейчас в авиационных училищах.