Я не хочу! Какого хрена ты меня так мучаешь?! Исчезни!

Теплые струйки воды по лицу, шее, ключице, встречая преодолимую за доли секунды преграду в виде торчащих сосков, обволакивая своим сладостным касанием…вниз, по напрягшемуся животику, самому жаркому и пылающему ландшафту моей кожи и оголенным нервам! Глаза застит шоколадно-кофейная пелена с росчерками красного безумия.

Отпустить тебя? Ты правда этого хочешь?

Я не знаю, чего хочу… Тишина повисает сжавшимся вакуумом, кажется, замерли стрелки часов и бег воды остановлен… Я чувствую последнюю дрожь черных облаков перед тем, как небо просто упадет к моим ногам, не причинив вреда…

Я отпущу! Пообещай, что ты вспомнишь об этом, когда тебе покажется, что ты готова перейти черту… Пообещай!

Да! Я, кажется, произношу это вслух. Нет, просто выкрикиваю сорвавшимися связками! Я тебе все что угодно пообещаю, только останови это сладкое насилие моей воли и тела… Отпусти мои руки!

Нет! Ты можешь и без них… Просто забудь про эти штампы с неизменным контактом! Лови мои прикосновения без помощи рук!

Это безумие! Е..ная мистика – именно так, иначе не скажешь! Бедра разрывают путы невидимых сетей, толкаются вперед, навстречу потоку воды, ставшему продолжением его рук и воли… Я схожу с ума, и завтра точно схожу в церковь, нет, к шаману культа вуду, чтобы избавил меня от этого присутствия! Завтра… ДА! ТВОЮ МАТЬ, ЗАВТРА!

Боль в коленях простреливает в виски, а я ее не замечаю и не осознаю! Меня колотят сжатия покоренных мышц, раздача веерного оргазма вместе с хриплыми воплями и шумом льющейся откуда-то сверху воды, эндорфин острыми кристаллами вспарывает капилляры, царапает сердце, и я задыхаюсь в этой безумно сладкой и восхитительной агонии!.. Вакуумная пульсация затянувшегося наслаждения не стихает, как мне кажется, целую вечность – я не хочу даже шевелиться, этакий доверчиво сжавшийся комочек оголенных сладострастных сокращений на бездушном акриле джакузи. Я не хочу, чтобы меня отпускали незримые, но такие осязаемые руки, я даже протестующее хныкаю, когда зрачок сужается до размеров моей прежней серой вселенной – тает кофейно-алая пелена, я вижу бездушный свет ламп и хочу завыть в голос от того, что так легко сдалась и позволила себя обмануть! Мне не церковь нужна и не магистр вуду. Мне нужен психиатр и обряд секты служителей Антихриста, только я не вполне понимаю, зачем именно – чтобы изгнали тебя прочь из моего сознания или чтобы воскресили черной мессой с применением комплексного научного подхода с испитием ритуальной чаши аминазина вместе с кровью жертв!

Мысли путаются… Я на автомате закручиваю краны, забыв напрочь о чередовании горячей и холодной воды, кое-как вытираюсь полотенцем, оставив мокрой спину – все равно. Мне хочется сбежать отсюда! Я даже хлопаю дверью, словно она может запереть от меня твой неуловимый призрак, реинкарнацию самой крепкой эмпатии в мире, неумолимую тень, которая однажды сведет меня с ума!

Я самая конченая дура в этом городе! Я должна была тусить с девчонками в пляжном клубе этим вечером, а не страдать унизительной мастурбацией, прикрываясь тенью того, кого наверняка нет в живых! Рывками дергаю полотенце вместе с влажными волосами, на ходу соображая – а не поздно ли все переиграть и позвонить им обеим, чтобы забрали хоть куда-нибудь из этих уничтожающих стен! Едва не падаю, поскользнувшись на разлетевшихся листах с перечнем правил, которые – да, вашу мать! – я готова была принять в полной мере и безоговорочно, если бы только он остался жив! Пусть я буду рыдать и биться головой об стену, теряя себя в безумном наслаждении унизительной обреченности от потери самой себя и необходимости полностью передать власть над собой в чужие руки, я не смогу отрицать сладкого послевкусия затянувшейся рефлексии! Я готова позволить ему растерзать себя ради его возвышенного удовольствия, но уже слишком поздно!

От этой мысли еще хуже. Собрав распечатанные правила в охапку, сминаю в ладонях, кусая губы, ноги сами несут на кухню. Зачем? Я вряд ли могу ответить на этот вопрос сейчас. Кидаю смятые листы в высокую кастрюлю, щелчок зажигалки… Кнопка вытяжки на полную мощность. Алые языки пламени впиваются в белые листы безумного жертвоприношения. Надеюсь, я не сожгу квартиру!

Не сожгла. В этот вечер у меня появились незваные гости.

Что я испытала, услышав звонок в дверь? Надежду. Болезненную, безумную, нереальную – я сейчас открою дверь и увижу ЕГО! Волнение от ожидания и возможного счастья вместе с обнадеживающей мелодией звонка плавит барьеры любой осторожности вместе с обнадеживающей мелодией – «Все по правилам, свет погашен давно, но придет кто-то непрошеный…». Я распахиваю ее настежь, не глядя в глазок – я боюсь разочарования от того, что увижу там кого-то другого!

До боли знакомый взгляд… Острый разряд адреналинового всплеска, миллисекунда до того, чтобы вскипятить кровь зашумевшей эйфорией…

Это больно! Лопатками о косяк двери от сильного толчка – как я устояла на ногах?! Крик глохнет на губах, а взгляд упирается в широкую тень натурального потомка неандертальцев в черном костюме и пустым взглядом убийцы, напрочь лишенного интеллекта. Он быстро теряет ко мне интерес и, задев каменным плечом, проходит в комнату. Я даже не успеваю раскрыть рот, как эта горилла снова толкает уже в спину, по-хозяйски врываясь на кухню…

– Босс, чисто! Только тут пионерский костер. Гы! – доносится его громоподобный голос вместе со звоном стальных крышек. Я трясу головой, отказываясь поверить в происходящее, и встречаюсь взглядом с хищным прищуром глаз Лаврова-старшего. Время замирает вместе с моей безумной мыслью: почему не обвалился потолок?

Я несколько раз до нашей роковой встречи видела его по телевизору. Сейчас он выглядит так же – ожившая экранная картина, невозмутимая и полная недосягаемой силы. Он спокоен, разглядывает меня с видом бесстрастного патологоанатома. Я смотрю ему прямо в глаза. Они светлее, но манера смотреть почти одинаковая. Это кофе-лайт, но он пугает куда сильнее горячего эспрессо.

Он сам прерывает затянувшуюся паузу, небрежно склонив голову набок, и переводит взгляд на бодигарда с… вашу мать, пистолетом в руке! Видели когда-нибудь обезьяну с пистолетом? Это у Александра водитель-секьюрити был по всем фронтам секси, а тут на тебе – суровая правда жизни с отмороженным взглядом в тени надбровных валиков далеких предков.

– Сергей, вольно. – Что-то касается моей ладони, и я вижу пакет с эмблемой дорогого супермаркета. – Ну, Барби, давай, в темпе, сообрази нам бутербродов.