— Кто же это, по-твоему, был, если не Ле-Галль? — спросил герцог.

— О, ваша светлость, — ответил смущенно матрос, — это был, наверное, кто-нибудь из призраков… Они ведь часто шалят на кораблях.

Фредерик и Эдмунд невольно улыбнулись этому наивному суеверию и отпустили матроса.

Оставшись одни, братья молча переглянулись. Было ясно, что кто-то скрывался на их корабле. Но где? Это надо было разузнать во что бы то ни стало, а пока на корабле усилить охрану. Перед пороховой камерой день и ночь стояли трое часовых, сменявшихся каждый час.

Вечером герцог устроил небольшое совещание, на котором, кроме его брата, Гуттора и Грундвига, присутствовали еще несколько офицеров.

О принятом решении никто ничего не узнал, оно сохранялось в строгой тайне.

Когда после катастрофы у Прескота и братьев Бернс Грундвиг обратился к Самуилу Бартону с предложением взять на себя постройку корабля, тот сначала наотрез отказался.

Прошло несколько дней, и однажды главе фирмы доложили, что его спрашивает какой-то иностранец.

Самуил Бартон велел просить его в кабинет.

Иностранец оказался высоким, представительным мулатом, с густой черной бородой. Поклонившись, он произнес обычную в таких случаях фразу:

— Имею ли я честь говорить с мистером Самуилом Бартоном?

— Вы не ошиблись, сэр. Чем могу быть вам полезен?

— Моя имя — дон Рамон Маркез Валомброза. Я родился в Гаване. Мой отец был испанцем, а мать туземкой. Сейчас я объясню вам цель моего визита.

Пока мулат говорил, Самуил Бартон внимательно рассматривал его.

Это был широкоплечий мужчина лет сорока пяти. В наружности его было что-то свирепое и хищное.

— Однажды вечером, — рассказывал дон Рамон, — мой отец, возвращаясь из клуба, подвергся нападению своих врагов и был смертельно ранен. Он умер, завещав мне отомстить убийцам. Я вижу, вы удивлены тем, какое это имеет отношение к вам… Немного терпения.

— Прежде всего, — продолжал мулат после паузы, — разрешите познакомить вас с этой бумагой. Она — неограниченный аккредитив, выданный мне на вашу фирму торговым домом Мартинец и Перейра.

— Бумага в порядке, — согласился Самуил Бартон, взглянув на документ, — и мы можем вас кредитовать на сумму в двадцать пять миллионов франков.

— О, так много мне не понадобится… Благодарю вас. Теперь разрешите перейти к делу. Скажите, вы отказались взять на себя постройку корабля для герцога Норландского?

— Совершенно верно, сэр.

— Не можете ли вы мне сообщить, почему?

— Мы не хотим подрывать репутацию нашей фирмы, так как ничем не гарантированы, что покушение не повторится.

— А если у вас будут эти гарантии?

— А кто же мне даст их?

— Я!

— Вы?.. Вы не шутите?

— Нисколько. Это я уничтожил оба раза корабли. Но я дам вам возможность выстроить его, если вы согласитесь на мои условия.

— Какие же ваши условия?

— В носовой части корабля должна быть сделана двойная стена и в ней потайная комната; при простукивании стена должна казаться глухой. Вход в тайник лучше всего будет устроить под бушпритом через люк, открывающийся при помощи пружины. Оттуда в пороховой погреб должен быть протянут фитиль, натертый серой и просмоленный для предохранения от сырости.

— Значит, вы все-таки хотите уничтожить корабль, но только тогда, когда вам это покажется более выгодным?

— Вы угадали. Я взорву его в открытом море, и никто из тех, кто будет на нем, не спасется.

— В том числе и вы, конечно. И вы пожертвуете собой, чтобы отомстить убийцам вашего отца?

— О, нет!.. Напротив, я буду единственным из всех, который останется в живых. Как только я подожгу фитиль, я брошусь в воду и доплыву до своей шхуны, которая будет следовать на небольшом расстоянии от «Дяди Магнуса».

— Ваша шхуна называется «Красный Глаз»?

— Откуда вы знаете это?

— О, мы имеем самые точные сведения о всех приходящих кораблях. Этого требуют дела фирмы… Итак, сэр, вы рассчитываете на наше содействие?

— Несомненно, мистер Бартон. Мне вас рекомендовали с лучшей стороны мои друзья Мартинец и Перейра… Я говорю о тех, которым вы строите превосходные корабли. Насколько я знаю, эти корабли отличаются одним ценным свойством: они благополучно выходят из гавани, но дальше морского дна никуда не доходят.

— Дон Аланцо Мартинец очень умный человек.

— Да, действительно, вы правы.

— И если он рекомендовал меня вам, — сказал мистер Бартон, — то он не ошибся: мы с вами сговоримся, если только…