Труд пилота - искусство, требующее освоения всех тонкостей аэронавтики. Хороший летчик - это прежде всего волевой, физически закаленный человек, обладающий познаниями инженера, умеющий идти на разумный риск. Он должен обладать быстрой реакцией, точностью глазомерных расчетов, умением в сложных ситуациях принимать часто единственно возможное решение. Летное дело - творчество, овладеть вершинами которого не каждому дано.

Теперь, когда я дела небесные сменил на дела земные, мне всегда приятно знать, а где же мои друзья-однополчане?…

Когда мы встретились с Владимиром Павловым, я спросил своего друга: «Где бороздишь воздушные просторы и какой размениваешь миллион километров?» Володя сказал: «Летал на линиях Арабской авиакомпании, в Гавану, Токио, Мадрид. А вот прежде чем ответить на второй вопрос, надо подумать». Вместе мы занялись подсчетами. Оказалось, что за тридцать пять лет этот мастер летной работы налетал более 20 тысяч часов в воздухе, или 9 миллионов километров. Иными словами, 225 раз обогнул земной шар или 12 раз мог побывать на Луне и возвратиться на Землю. Поистине космические цифры!

В общей сложности он прожил в небе около двух с половиной лет. Не чувствовал под ногами земли, не спал по ночам, тревожился за людей, доверивших ему свою жизнь, боролся с грозами, туманами, шел наперекор стихии. Сколько надо было при этом проявить самообладания, выдержки, находчивости, смелости и знаний!

Конечно, он и его экипаж активно изучают и внедряют все новое и передовое, что рождает авиационный прогресс, добиваются высоких экономических показателей. Другими словами, он передовик социалистического соревнования советских авиаторов, так же как в годы [79] войны был одним из ведущих боевых летчиков, по которым равнялись другие пилоты.

Павлов кавалер многих орденов и медалей СССР. Награжден югославским орденом «Партизанская звезда первой степени», а за подготовку летных кадров правительство Германской Демократической Республики удостоило его ордена «За заслуги перед Отечеством».

Летчик- ветеран советского Аэрофлота по праву считается признанным асом гражданской авиации. Когда пишутся эти строки, вероятно, где-то в бесконечных просторах неба двух полушарий ведет быстрокрылый корабль наш славный герой военных и мирных трасс… [80]

Глава шестая. Воспоминание о Бугойно

Самолет в болоте

Я получил задание: вылететь с грузом в район Бугойно. Лететь пришлось днем - поручение было срочное. Поэтому командование решило прикрыть транспортный самолет двумя истребителями. Сопровождать нас назначили двух храбрых летчиков, хорошо мне знакомых, славных ребят - Ивана Сошнева и Александра Шацкого.

Мы подробно обговорили детали полета, как поступать в случае встречи с противником, что делать, если на маршруте туман или сплошные облака над горами.

Первой поднялась в воздух моя тяжело нагруженная машина. Вслед за мной оторвались от дорожки и истребители. Первое время шли строем в безоблачном небе на высоте три тысячи метров. Через сорок минут показался вражеский берег, сплошь затянутый облачной завесой. Погода благоприятствовала нам. Над морем мы избежали неприятных встреч, а сейчас можно было уйти выше облаков и укрыться за ними от наблюдателей немецких пунктов противовоздушной обороны. Летели на прежней высоте, в верхнем слое [81] облаков, за сплошной мутной пеленой. Видимости - никакой.

Сопровождающие «ястребки» шли вплотную с обеих сторон нашей машины. Временами истребители казались продолжением крыльев большого самолета. Создавалось впечатление, будто я управляю причудливым четырехмоторным гигантом. Но нелегко приходилось Саше и Вайе сохранять четкость строя: им надо было искусственно держаться на нашей скорости, совершенно ничтожной для истребителей!

Время от времени я окликал их по командной рации.

–  «Двойка»! «Пятерка»! Как дела идут?

–  О'кэй!
– шутливо отзывались они.

По расчетам, наша цель, посадочная точка близ местечка Бугойно, должна была находиться в тридцати минутах полета от адриатического побережья. Мы уже пересекли горный хребет, высота которого достигала тысячи семисот метров. Мысль о возможности столкновения в воздухе ни на минуту не покидала нас троих. Шацкий и Сошнев, напрягая все свое внимание, вели самолеты по контурному очертанию моего корабля, едва различимого в густой облачной пене.

Наконец в разрыве между облаками мелькнули одна за другой горные вершины, слившиеся затем в сплошной барьер, густо поросший лесом. Обескураженный этим непредвиденным препятствием, я собрался было набирать дополнительную высоту, как вдруг между утесами возник провал широкой долины, блеснула нужная речушка. Мы опустились в эту долину и тотчас же увидели дым костров: партизаны указывали нам место посадки и направление ветра.