По улицам за нами следовала стайка неугомонных мальчишек. Узнав, кто мы такие, они настойчиво повторяли:

–  Руссо? Руссо?

–  Да, да!
– отвечали мы.

Весть о прибытии советских летчиков быстро распространилась. Люди выходили посмотреть на нас. Кое-где из раскрытых окон уцелевших домов нам приветственно махали красными шарфами и платками. Слышались возгласы:

–  Да здравствуют русские союзники!

Зашли в тратторию выпить по кружке пива. К нам подсел пожилой мальтиец с молодым парнем. [36]

–  Я хочу вместе с вами выпить пива, - сказал он.
– Мы понимаем - прибыли настоящие союзники! О том, что вы прилетели, я узнал от сына…

У дворца генерал-губернатора стоявшие на посту двое часовых оказали нам принятую на острове воинскую почесть: они взяли винтовки «на караул» и четко маршировали навстречу друг другу до тех пор, пока мы не скрылись из виду.

Перед отлетом произошла неожиданная задержка: выяснилось, что с нами пожелал познакомиться герой обороны Мальты, командующий гарнизоном острова генерал-лейтенант Форстер.

Мы не сразу опознали его в группе офицеров, толпившихся на аэродроме. Как и прочие офицеры, генерал был в шортах, форменной рубашке с погонами и в черном берете. Впервые видел я генерала в таком одеянии, и мне показалось, что вид у него совсем не воинственный.

Прощаясь с нами, генерал шутливо заметил, что пребывание русских гостей на острове лишило местный гарнизон месячного рациона хлеба и пива. Доля истины в этой шутке была: англичане вообще мало едят хлеба. Что же касается пива, то жара была такой несносной, а оно было таким вкусным!…

На генеральскую шутку мы ответили в том же тоне:

–  Что поделать, генерал! Мы работаем, едим и воюем по-русски. Так уж у нас заведено!

На этом и расстались.

Меня занимал вопрос: как после стольких массированных налетов вражеской авиации на Мальту мог уцелеть базирующийся здесь английский флот? Вскоре я понял, в чем дело. В стенах скал были выдолблены пещеры, способные вместить не только подводные лодки - целые миноносцы! В этих надежных укрытиях и отстаивались суда во время налетов авиации.

15 июля 1944 года закончился шестидневный перелет над тремя частями света. Наши машины пронеслись над цветущей, густонаселенной Южной Италией, в те дни уже освобожденной союзниками. Внизу многокрасочным ковром расстилались оливковые и апельсиновые рощи, альпийские луга и виноградники на отрогах Апеннин. Мелькала зелень всех оттенков, города, поселки, прибрежные рыбацкие деревушки, шахматные доски крошечных, тщательно возделанных клочков земли. Вот [37] дымная шапка над вершиной вулкана Везувий. Вот залив Таранто, вокруг которого по холмам, как белые ромашки, амфитеатром раскинулись городские домики.

Мы пересекли материк, голенище «сапога» Апеннинского полуострова, и вышли к побережью Адриатического моря, омывающего Восточную Италию, на запад Балкан. Посадку совершили на аэродроме Полезия, близ порта Бари. Тут будет наш дом. Долго ли? [38]

Глава третья. Наша база - Бари

Приморский город

В этих краях, на побережье Адриатического моря, я очутился впервые. Бари - прелестный город с пышной субтропической растительностью, с населением свыше двухсот тысяч человек, с крупным механизированным портом, промышленными предприятиями, высшими учебными заведениями. Тут много замечательных памятников церковной архитектуры XII и XIII веков, развалины старинного замка.

Жизнь города еще не вошла в нормальную колею. Почти все заводы стояли. Лишь незначительную часть безработных использовали на строительстве военных сооружений, которые возводили союзники.

Экипажи наших самолетов разместились не в самом Бари, а в пригородном поселке Полезия, давшем название аэродрому, у самого моря. Жили мы в помещении бывшей школы. Только кое-кто из командного состава поселился в реквизированных военными властями виллах.

Живописную картину являл собой приморский пляж в воскресные дни. Итальянцы выезжали сюда из города целыми семьями на арбах или повозках, в которые впрягали мулов. Подняв оглобли повозки, отдыхающие [39] натягивали на них какое-нибудь полотнище, так что получался своеобразный шатер, несколько предохранявший от зноя. Лишь немногие семьи имели возможность за гроши покупать рыбу у крестьян приморских деревушек. Такие счастливчики в своем кругу считались чуть ли не «миллионерами». Большинство же горожан сами ловили крабов, осьминогов, морских ежей, раков - все, что попадалось под руку и что хоть сколько-нибудь было съедобно. Добытую морскую живность тут же приготовляли или ели в сыром виде.

Когда в городе узнали, что прилетели русские, к нам началось форменное паломничество. Итальянцы шли познакомиться, побеседовать, а то и просто поглядеть на нас.

Еще подлетая к Бари, я внимательно высматривал и старался запомнить близлежащие ориентиры; они всегда помогают пилотам находить аэродром. В голубоватой дымке на горизонте запестрели островерхие мачты, краны, трубы… По мере продвижения вперед очертания предметов росли, скоро отчетливо можно было различить, что это портовый город с обширной бухтой, в которой стоят морские суда.