Шрифт:
– Бабушка! – крикнула Марфа. – Ты где?
Бабушка вышла из-за сарая и засеменила к девочкам, на ходу поправляя косынку.
– Там чужие! – выдохнула Марфа и махнула рукой в сторону леса. – Они могли меня видеть!
– Ничего, – сказала бабушка. – У нас Анна.
Лицо у Марфы моментально расплылось в счастливой улыбке.
– Правда? А где она?
– Там, – бабушка кивнула на крытый шкурами шатёр. – С мальчиком.
– С Егором? – уточнила Лёлька.
Старушка мелко закивала:
– Анна сказала, что нам нужна её помощь, вот и пришла.
– А как она могла это узнать? – удивилась Лёлька.
– Анна всегда знает, – непонятно объяснила Марфа.
Лёлька разозлилась. Что это ещё за Анна такая? И знает обо всём, и никакие чужаки с ней не страшны. А теперь ещё её к больному Егору пустили! Мало ли, что ей там в голову взбредёт?
– Кто она такая? – Лёлька посмотрела на Марфу.
Марфа слегка смутилась:
– Понимаешь, Анна – наша соседка. И ещё… Ты, конечно, не поверишь, но она – необыкновенная.
Лёлька задохнулась от возмущения:
– Ты в своём уме?
Бабушка Марфы успокаивающе погладила Лёльку по плечу:
– Ты не волнуйся! Анна просто добрая женщина. Как родителей схоронила, живёт одна в избушке. С юности травы собирает, людей лечит. А ещё она чуткая очень. Чужую беду за версту видит. Вот и всё.
– Я пойду к брату, – заявила Лёлька.
– Иди, голубушка, иди, – заворковала бабушка. – Заодно и с Анной познакомишься. Поймёшь, что бояться её нечего.
– А я и не боюсь!
Лёлька уверенно подошла к шатру и подняла лоскут шкуры, прикрывавший вход. Когда глаза привыкли к полумраку, она разглядела Егора, раскинувшегося на кровати под меховым одеялом. А больше никого не было.
Дышал Егор глубоко и ровно. Лёлька наклонилась над братом и осторожно ладонью дотронулась до его лба. Мама всегда так делала, если кто-нибудь из них болел. Лоб оказался прохладным, и Лёлька немного успокоилась.
Она поправила край сбившегося одеяла и на цыпочках направилась к выходу.
– Где же ваша Анна? – громко поинтересовалась Лёлька, высовываясь наружу, но тут же осеклась.
Ни Марфы, ни её бабушки поблизости не оказалось.
У самой калитки стояли двое бородатых мужиков в пятнистых комбинезонах. А им навстречу, будто не касаясь земли, летела худая рыжеволосая женщина.
Лёлька присела у выхода из шатра и смотрела сквозь щель. Незнакомцы неразборчиво басили, рыжая отвечала звонким голосом. Слов было не разобрать, но, судя по интонациям, ничего страшного не происходило. Обычный спокойный разговор взрослых людей. Через пару минут Лёльке стало скучно, и она захотела вылезти на улицу. Вдруг к жилищу Марфы вышли рыбаки или охотники, которые могли бы проводить Лёльку и Егора в город? Или и вовсе отвезти на катере к отцу?
Лёлька решила спросить их об этом сама. Анна-то наверняка и не догадается. Поболтает о том о сём и распрощается. А Лёлька проторчит здесь лишних дня три, а то и больше, пока Марфины родители не вернутся. Но ведь для неё сейчас каждые сутки – целая вечность!
И для её папы, который мечется, наверное, по острову и не находит себе места. И для мамы, наверняка уже узнавшей обо всём.
Лёлька решительно поднялась. За спиной раздался лёгкий шорох. Лёлька хотела оглянуться, но не смогла. Чьи-то руки обхватили её сзади и сжали так крепко, что она даже охнула от боли.
– Тише! – выдохнули Лёльке прямо в ухо.
– Пустите! – прошипела Лёлька и резко изогнулась, пытаясь вырваться.
Зря она это сделала. Потому что сзади снова раздалось шуршание, а потом Лёльке на голову набросили что-то тёмное и, пока она не успела опомниться, крепко связали руки.
Глава 14
Лёлька всхлипывала и растирала затёкшие запястья:
– Ты совсем дура, да? – причитала она, не глядя на Марфу.
Марфа сидела рядом на деревянной скамье и смущённо пыхтела.
– Зачем ты меня связала? Я чуть от страха не умерла!
Марфа поёрзала, устраиваясь поудобнее.
– Ты оглохла? Или говорить разучилась?
– Ты хотела выйти к чужакам! – наконец раскрыла рот Марфа. – Я же видела.
– Ну и что? – округлила глаза Лёлька. – Вы в своём лесу совсем рехнулись! Чужаки, чужаки… Что они, съели бы меня?
Марфа потупилась:
– Съесть бы, наверное, не съели. Только надо было сначала узнать, кто они и что им нужно, а потом уже вылезать!
Лёлька подпрыгнула от возмущения: