–  Именно поэтому я попросила Константина Кирилловича присутствовать на следующем допросе Лагина. Думаю, он поможет разобраться в этих тонкостях.

–  Безусловно. Жаль, нет в живых самого Савостикова, с его помощью было бы легче понять эту механику. У меня для вас тоже есть новости. Допрошен Сурков, он категорически отвергает какую бы то ни было связь с иностранцами.

–  Отвергать мало.

–  Мало, но ведь его связь с иностранцами нужно еще доказать. Доказательств нет. И еще: проверка показала, что и у Шаховой никаких контактов с иностранцами не наблюдалось. И вообще, на работе она характеризуется положительно.

–  Тем не менее она уже год встречается с Лагиным.

–  Верно. Вот я и подумал: с одной стороны, эта Шахова действительно может быть ангелом, с другой - в тихом омуте черти водятся.

–  Согласна. Я как раз и собираюсь изучить ее ближе.

Русинов тронул чашку:

–  Простите, Юлия Сергеевна, забыл спросить, что, если нас увидит ваш муж? Поймет ли он, что мы говорим о деле?

–  Владимир Анатольевич, у меня нет мужа.

Сделал вид, что занят размешиванием кофе. Посмотрел в упор:

–  В самом деле?

–  В самом деле.

–  И никогда не было?

–  Никогда не было.
– Меня начали злить это, но Русинов не сразу понял.

–  Такая красивая женщина и… - посмотрел на меня.
– Простите. Поделом, старый дурень, называется, сделал комплимент. Что мне теперь делать, а?… Вот что, не будем как цапля и журавль, помните сказку? Вернемся к Шаховой. Я давно не был в ресторанах, обедаю главным образом на службе. Что за ресторан «Тройка»? Где-то слышал, там хорошая кухня.

–  Да, туда ходят вкусно поесть. В «Тройку», насколько я знаю от вас, часто заходил Долгополов. Шахова же самым тесным образом связана с Лагиным. Поэтому, может, поговорим с ней вместе - прямо там, на работе?

22

В этот же день атташе Посольства СССР в Великобритании по культуре и искусству Андрей Долженков, молодой и подающий надежды дипломат, сидел в холле представительства аукциона «Сотби» на Стрэнде в Лондоне и изучал только что выложенные на стол проспекты, в которых перечислялись экспонаты ближайшего аукциона. Наконец он заметил в самом углу последней страницы вкладыш - вставленный в каталог глянцевый лист с коротким объявлением: «Елизаветинский рубль. Русская монета XVIII века, первой половины (1742). Начальная стоимость - 100 000 фунтов стерлингов». Под текстом темнела крохотная фотокопия монеты, на которой можно было все-таки разобрать профиль императрицы Елизаветы. Долженков достал блокнот, тщательно переписал объявление, быстро вышел на улицу и взял такси.

Вскоре из Лондона в Москву ушел телекс:

«На аукционе «Сотби» выставлена для продажи монета «Елизаветинский рубль 1742 года» с профилем императрицы Елизаветы. Начальная стоимость - 100 000 фунтов стерлингов».

23

Изучив сообщение, Русинов около часа сидел, разглядывая видневшиеся в окне крыши. Наконец вырвал листок из блокнота, набросал короткий текст.

В телексе, который вскоре ушел в Лондон, значилось:

«Монета «Елизаветинский рубль 1742 года» вывезена из СССР незаконным путем. Просим немедленно приостановить продажу монеты.

Работникам посольства необходимо срочно добиться осмотра монеты, сфотографировать ее и тщательно переписать все замеченные дефекты и царапины на аверсе, реверсе и гурте. Результаты осмотра и фотографию монеты просим немедленно телеграфировать».

24

Стройная, гибкая, с огромными синими глазами, она приблизилась к нашему столику и посмотрела на Русинова. Владимир Анатольевич, в своей куртке и джинсах, а тем более в паре со мной, выглядел завзятым прожигателем жизни. Сейчас, перед ужином, ресторан «Тройка» был почти пуст; кроме нашего было занято всего два столика. Губы Марины Шаховой вздрогнули:

–  Что желаете?

На официантке была строгая синяя юбка, белоснежный передник, наколка. На вид Шаховой можно было дать не больше двадцати, хотя я знала, что ей двадцать пять. Может быть, она и увлекалась золотом и камнями после работы, но сейчас никаких украшений на ней не было. Мать Лагина была права: в ее красоте, в наигранной наивности синих глаз пряталось что-то настораживающее. Русинов улыбнулся:

–  Хотим выпить кофе.

Нет, эта девочка никуда от меня не уйдет. Только бы установить, что она знает Долгополова. Конечно, я могла бы сразу представиться и спросить, знает ли она, во-первых, Долгополова, во-вторых, Лагина, но мне хотелось некоторое время посмотреть на подругу Лагина со стороны. Смерив Русинова взглядом, Шахова ответила нейтрально:

–  Пожалуйста, я слушаю.

Да, в ней есть все, чтобы нравиться мужчинам. Стройность, легкость, уверенность в себе. Но главное, в ней есть какая-то тайна, что-то, закрытое для других, - это чувствуется во всем: в глазах, в манере говорить, в каждом движении.

–  Гренки с сыром есть?

–  Да, есть.
– Я смотрела, как Шахова быстро записывает в блокнот заказ; красивые руки, длинные пальцы, ухоженные ногти, ручка «Паркер», плавно плывущая над блокнотом.
– Все?

–  Все, если не считать кофе со сливками.
– Русинов закрыл меню.