– Коул, не сейчас. Не читай мне нотации. Что с тем парнем? Паркером?

– Медленно, но верно приходит в сознание, отеков нет.

– Что ж, уже хорошо. Там нужно время и физиотерапия…

– Я сказал то же его брату, но он все равно хочет поговорить с тобой. В какой-то степени он прав. Ты мне ведь даже не передала всю информацию по операции.

– У тебя есть запись…

– Ты хочешь, чтобы я просмотрел все двенадцать часов?

Они подошли к посту:

– Нора, есть срочные?

– НЕТ! – Алекс даже не вздрогнула, снова возвращаясь из полусонного состояния.
– Нора, раньше, чем через сутки доктора Грэй не беспокоить. А тебе я скажу, – он повернулся к коллеге: – Если ты и дальше будешь загонять себя, подвергать опасности жизнь пациентов и подставлять меня – я камня на камне не оставлю от твоей лицензии!

– Благодарю, Нора. – Доктор улыбнулась девушке. – Ладно. Я в комнату отдыха.

– Алекс, тебе нужен нормальный сон!

– Так у меня и будет нормальный сон, я только передохну, оденусь и поеду домой.

Глаза слипались… Мысли расплывались… «Я должна сесть раньше, чем запутаюсь в собственных ногах». Женщина буквально упала в мягкое кресло и уставилась в потолок невидящим взглядом: «Здесь спать нельзя. Иначе все узнают. Надо подниматься». Но утомленное, даже измученное тело не слушалось. Даже после горячего душа затекшие за последние двадцать четыре часа мышцы все еще были в напряжении.

– Доктор Грэй, мне сказали, что я могу найти вас здесь… Алекс? – Рик застыл в пороге комнаты. Хирург медленно открыла глаза и уставилась на посетителя.

– Рик? – Сердце забилось слишком быстро, очень быстро, и воздух показался безумно горячим. «Я, наверное, сплю».

– Привет. Я… Мне нужен доктор Грэй.
– Мужчина медленно вошел в комнату, даже с какой-то опаской.

– Это я. – «Что это? Удивление в его глазах?»

– Мой брат – Дэвид Паркер, – странным голосом проговорил он. Внутри все сжалось от сочувствия, и Алекс испытала даже некоторое облегчение и радость: знай она, что пациент родственник Рика – очень близкий родственник – не смогла бы оперировать. Может быть, раньше, когда ее самообладание было при ней, но не теперь…

– Рик, я все понимаю... Ты волнуешься. Но я сейчас не в состоянии… – Она зажмурилась, тряхнула головой, словно возвращая мысли на место, и продолжила, как на автомате: – Дэвид Паркер. Перелом позвоночника в трех местах. Операция прошла успешно, отека нет. – А потом тихо добавила: – Рик, тут только время и физиотерапия. Могу дать совет: найми ему хорошего психотерапевта, не психолога, не психоаналитика, а психотерапевта. Физиотерапия для каждого этапа своя, Коул… Доктор Браун… Он тебе посоветует лучших специалистов. А психотерапевт нужен обязательно: как правило, молодые взрослые мужчины очень тяжело переживают из-за своей беспомощности, они либо вообще отказываются работать, либо работают чересчур усердно, что тоже вредно. Начинаются депрессии и тому подобное...

– Алекс, благодарю тебя. – Рик долго смотрел на нее. Женщина сидела вся бледная, под голубыми глазами темнели большие круги. – Я отвезу тебя домой, - неожиданно бодро заявил он.

– Спасибо, но я лучше вызову такси.

– Ты уехала, потому что тебя вызвали?

– Да.

– Ты бы меня искала?

Алексис сглотнула:

– Я не знаю, Рик. Наверное, нет.

Он отрывисто кивнул:

– Я отвезу тебя домой. – Мужчина бесцеремонно взял ее на руки и понес на выход. – Ты любишь итальянскую кухню?

– Рик, я сейчас…

– Любишь? – «Да, это не Коул. Этот мужчина прет, как тяжелый локомотив».

– Мне редко выдается ее есть, очень редко, но вкуса спагетти я не забываю.

– Значит болоньез?

– Рик… - Ее очень смущали пристальные взгляды персонала больницы. «Благо, пациенты начнут просыпаться только через несколько часов… Что?»

– Болоньез? – «Болоньез. Точно. Еда». Уставший мозг работал медленно, словно электродвигатель, которому не хватает напряжения.

– Да, еще таглиателли с тунцом, – удивительно, как это у нее еще получилось выговорить: по всему телу растекалась такая лень, что даже говорить было сложно.

– Воот, – он слегка улыбнулся, – а то тебя не разговорить. – Время близилось к рассвету, и небо уже было не таким черным, так что даже после ярко освещенного помещения глаза хорошо видели. И они отчетливо видели усталость на красивом лице мужчины, не меньшую, чем одолевала ее саму.

– Рик, ты, что же, целые сутки в больнице провел?

– Ну, я ездил в гостиницу переодеться и в душ. Но в общем – да. – Напряжение в его голосе не столько слышалось, сколько чувствовалось, словно густой низкий баритон потерял свою мягкость, бархатистость.