* * *

Всего лишь два дня проходит после отлета воздушной экспедиции - и вновь всех взволновавшее событие: из Москвы в Америку через Северный полюс летят В. П. Чкалов, Г. Ф. Байдуков и А. В. Беляков!

Радисты многих, если не всех, полярных станций, Кренкель на полюсе и мы с Богдановым здесь, на Рудольфе, замерли у приемников. Замелькали в эфире краткие сообщения о местонахождении и обстановке, передаваемые с борта самолета штурманом Беляковым. В установленное Москвой время включаем радиомаяк.

Наши летчики помогают нам представить себе машину, на которой летит тройка смельчаков, - это одномоторный АНТ-25 с полетным весом около одиннадцати тонн. Самолет побывал в 1936 году на Международной авиационной выставке в Париже, после того как Чкалов, Байдуков и Беляков совершили на нем блестящий беспосадочный перелет по маршруту Москва - остров Удд, покрыв 9374 километра за 56 часов 20 минут. Трудным был этот полет. Но и сейчас им не легче.

Встреча с циклоном над Баренцевым морем. Слепой полет в облаках. Обледенение. Во что бы то ни стало нужно пробиться наверх к солнцу! И они пробиваются! Идут к полюсу относительной недоступности и проходят над ним. И снова на пути встает циклон. Три часа длится схватка с ним, снова слепой полет, снова обледенение и опять солнце! Третий циклон - на этот раз его обходят.

63 часа 25 минут в воздухе. Пройдено свыше десяти тысяч километров. И наконец - посадка близ Портленда, на американской земле. Воздушный путь из Москвы в США через Северный полюс проложен!

Радиомаяк давно выключен. Прекращаем наблюдение на волнах самолета. Некоторое время мы с Богдановым молча смотрим друг на друга: ощущаем величие совершившегося подвига, но словами эти чувства выразить трудно. Просто крепко жмем друг другу руки, и почти одновременно у обоих вырывается: «Молодцы!».

Мы жалеем, что Чкалов не прошел над Рудольфом. Обидно, что и район дрейфующей станции в момент его пролета был закрыт сплошной облачностью: Чкалов не видел станцию и папанинцы не видели самолета. Их надежда, что Чкалов сбросит газеты и письма из дому, - не сбылась. Но они слышали мотор чкаловского самолета, а в их ледовом одиночестве и это уже немало…

* * *

К Рудольфу подходит ледокол «Садко» с грузами для базы. На нем возвращаются Мазурук и Аккуратов со своим многострадальным У-2, вылетевшие несколько дней назад с базы на ледовую разведку для «Садко».

Объявляется аврал - начинается выгрузка. Получаем почту, и на следующий день организуем для папанинцев передачи по радиотелефону материалов из газет, доставленных ледоколом. Пользуемся для этого двадцативаттным средневолновым передатчиком, который на дрейфующей станции слышен хорошо.

Через три дня «Садко» берет курс на юг. На нем уплывают наши диковатые друзья - заметно повзрослевшие за это время Мишка и Машка. Путь им предстоит далекий - в московский зоопарк. Трогательная сцена прощания неожиданно принимает бурный характер: медвежата не хотят добровольно покидать остров, который не без оснований считают родным домом…

И снова продолжается размеренная жизнь. Каждый занят своей работой и поглощен ею. Но рядом с мыслями о работе, о Большой Земле, о родных и близких людях у каждого постоянная мысль о папанинцах. Не было случая, чтобы сменившегося с вахты радиста не забросали вопросами: что нового на льдине, как там наши, какое у них настроение, как здоровье, погода, как ведет себя льдина? «Болеют» за них все обитатели Рудольфа во главе с Яковом Соломоновичем Либиным и экипаж дежурного самолета вместе со своим командиром. Мы рассказываем товарищам все, что знаем сами, надеясь, что история простит нам нарушение тайны служебной переписки. Далеко не всегда наша информация их успокаивает: очень трудна жизнь на льдине.

Полярное лето. Бурное таяние снега и льда. На льдине озеро: толстый слой надледной воды. Сырость везде: и на «улице», и в жилой палатке. Одежда часто мокра насквозь, спальные мешки - тоже. Сушиться негде. Последствия сырости - ревматические боли в суставах.

Вода подступает к складам с имуществом и продовольствием. Тонны груза переносят на новое, относительно сухое, место четыре человека: многочисленных добровольных помощников уже нет - воздушная экспедиция улетела.

А научная работа идет своим чередом. Гидрологические станции на больших глубинах. Лебедку, выбирающую трос, крутят по двое. Каждая пара выбирает триста метров троса (больше нельзя, нужно экономить силы!) и уступает место другой. И так четыре изнуряющих часа, чтобы выбрать трос с глубины 4000 метров.

Метеонаблюдения, магнитные и гравитационные измерения, регистрация скорости дрейфа, астрономические определения… И почти все это - при любой погоде, в сырой одежде, опухшими от воды и холода руками.

Ремонт приборов и хозяйственного инвентаря - тоже непростое в таких условиях дело.

А нужно ведь еще и обработать результаты научных наблюдений. Нужно приготовить пищу: это тоже требует немало времени. А когда закончен долгий - часов в шестнадцать - семнадцать - рабочий день, надо найти время, чтобы ответить на многочисленные приветственные телеграммы, написать корреспонденции в газеты, а перед тем, как окончательно сморит сон, обязательно послушать последние известия…