– Не понимаю вас, – заявила она, – если мой сын прогулял так много, то почему вы сообщаете мне об этом только сейчас?

– Я звонил вам каждый день, – сказал Иван Иванович, – утром, вечером, даже ночью. Никто не брал трубку.

– Только не надо мне лгать! У нас в доме всегда кто-то есть, а телефон включен постоянно!

Кровь бросилась в лицо Ивана Ивановича. Он не знал, что сказать и мысленно сосчитал до двадцати.

– Знаете, в таком меня ещё не обвиняли, – наконец выдохнул он, – и зачем это мне лгать вам? Расскажите, ведь любопытно!

Женщина поняла, что переборщила:

– Может быть, телефон в журнале неправильно записан, или вы звонили не туда?

Иван Иванович назвал цифры, которые запомнил наизусть.

– Ничего не понимаю! – мать смотрела на него с подозрением.

– А я теперь догадываюсь, в чём тут дело. Давайте позовём вашего сына и всё уточним, – предложил Иван Иванович – надеюсь сегодня он в школе?

Женщина согласилась. Мальчишка выглядел испуганным.

– Скажи мне, что ты делал с телефоном? – мягко спросил мальчишку географ.

Саша покосился на мать и понуро опустил голову. Она и не думала себя сдерживать:

– Тебя спрашивают, отвечай!

Мальчишка сжался и опустил голову ниже.

– Я себя не жалею, готова уморить себя на работе, а ты….– крик, похоже часто использовался матерью, как средство воспитания сына.

– До чего же неприятный голос, – поморщился Иван Иванович, – её надо остановить.

– Хватит! Уходите, дальше мы сами разберёмся, – жёстко сказал он, – и, пожалуйста, будьте любезны приходить в школу хоть раз в неделю, чтобы контролировать ребёнка. Вы же хотите, чтобы он получил аттестат?

Женщина вскинула голову, вероятно желая сказать классному руководителю резкость, но в последний момент встретилась с ним глазами и поняла, что к хорошему это не приведёт. Она невнятно попрощалась и ушла.

Мальчишка внезапно приободрился, Иван Иванович не казался ему таким грозным, как мать.

– Так что ты делал с телефоном, Саша?

– Вы никому не скажете?

– Никому, просто интересно….

– Я сделал так, чтобы аппарат звонил очень тихо. Звонок слышали только я и сестра, а остальные нет. Мои друзья звонили так: сначала один гудок, потом трубку кладут и набирают снова: три гудка. Сестре также, но по-другому. А матери звонят редко, она слышит плохо.

– Не переведутся на Руси Кулибины! – подумал Иван Иванович. – А куда ты ходил вместо школы, Саша?

– Гулял с другом, а когда он не мог гулять, катался на метро, – бесхитростно сказал мальчишка.

– Весь день катался на метро? – удивился географ.

– До конца уроков, – подтвердил Саша, – я ненавижу школу!

– Осталось чуть-чуть потерпи, тебе же нужен аттестат!

– Мне всё равно его не дадут.

– Кто это сказал?

– Учительница химии, у меня там одни двойки…. Ещё она говорит, что я человек конченный, – загрустил Саша, – что мне справку дадут!

– Дадут аттестат, если будешь ходить, я отвечаю! – сказал Иван Иванович, – ты веришь моему слову?

– Вы плохо знаете химичку.

– Зато я хорошо знаю директора! Ей твоя двойка тоже не нужна. Давай договоримся: ты, Саша, посещаешь все занятия, химию тоже. Сожми зубы и терпи, чем бы она тебя не пугала! Тройка по химии тебе будет, обещаю. Только лишнего не болтай! Понял?

– Понял, буду ходить! – повеселел Саша.

Иван Иванович был уверен, что договорится с директрисой. Нельзя же ломать парню жизнь из-за одной двойки! Теперь главное, чтобы он не прогуливал.

По кладбищу, между рядами могил, украшенных увядшими венками, неуверенной походкой шла женщина с хозяйственной сумкой в руке. Пьянство уже наложило печать на её лицо, нетрезвой она была и сейчас. Женщина испуганно оглядывалась, хотя немногочисленные посетители вовсе не обращали на неё внимания. Кого только не бывает на кладбище!

В её сумке лежала урна с прахом из крематория. Улучив момент, женщина вытащила урну из сумки и быстро зарыла её с краю чей-то свежевыкопанной могилы. Было бы проще избавиться от тягостного груза, сбросив его в ближайший мусорный бак, но женщина считала себя верующей, а по христианскому обычаю покойник должен быть предан земле.

– Да будет тебе земля пухом! – женщина трижды перекрестилась и быстро пошла к выходу. Выполнив задуманное, она почувствовала огромное облегчение.

В двадцатых числах апреля Ивану Ивановичу позвонили по телефону. Он был приглашен в прокуратуру, как свидетель по делу Лампасова. Пожилой следователь представился, как Андрей Николаевич. На допросе присутствовал ещё один человек, это был майор, который осенью приходил в школу и произвел на Ивана Ивановича неприятное впечатление своими манерами. Полицейский молча сидел на стуле возле окна.