– Я не говорил такого, – удивился Иван Иванович, – у меня много недостатков, но привычки сплетничать нет!

Разгорячённая Валентина Михайловна даже не пыталась его услышать:

– А ещё вы рассказали всей школе, что у меня роман с учителем физкультуры! А у нас с Сергеем Петровичем ничего не было!

Она провела по щеке ладонью, как будто что-то стирая.

Было! – понял Иван Иванович.

Движение руки было настолько характерным, что развеяло у географа последние сомнения. Валентина Михайловна сама учила его читать язык жестов! Неожиданно Иван Иванович ощутил жгучий приступ ревности. Зря ему показалось, что всё позади!

– А кто поведал вам, что я распространяю слухи? Кому можно так легко поверить, наверное, Галине Георгиевне? – в голосе Ивана Ивановича женщине послышалась издёвка.

– Мне многие об этом сказали! Сначала следователь, а потом Людмила Борисовна!

– Директриса! Мог и сам догадаться! – подумал учитель географии, – а что она вам ещё сказала?

– Вы сказали ей, что я веду себя легкомысленно, а сами ни одной юбки в школе не пропустили!

Мстительная Людмила Борисовна просто не могла не рассказать о Юле.

– Ну, тут-то мы квиты! – невесело усмехаясь, заметил Иван Иванович, – а если я скажу, что никому ничего не говорил, вы, наверное, мне не поверите?

Глаза Валентины Михайловны загорелись ненавистью:

– Меня с работы увольняют из-за него, а он всё ещё врёт! Я вас ненавижу! Сплетник! Вы не мужчина, а старая баба!

Разгорячённая Валентина Михайловна неожиданно дала учителю географии пощёчину.

Ревность и злость смешались в его душе. Сейчас он учитель не испытывал нежности к Валентине Михайловне. Наверное, в ярости Иван Иванович легко мог бы сломать её изящную шею. Внезапно он понял, что хочет овладеть этой женщиной, здесь и немедленно!

Интересно, как она себя поведёт? – внешне Иван Иванович мог показаться хладнокровным. Он неспешно запер дверь на задвижку, повернулся к растерявшейся от собственного поступка Валентине Михайловне, крепко обхватил женщину и завёл её руки за спину. Теперь она не могла его ударить.

– Вы очень нравитесь мне сейчас!

– Мне больно!

– Давайте всё же выясним, какой я мужчина!

Преодолевая сопротивление, Иван Иванович грубо поцеловал Валентину Михайловну, а затем силой усадил её на край письменного стола. Свалилась заколка, сдерживающая строгую причёску школьного психолога, и длинные волосы женщины рассыпались волной, закрывая её лицо и плечи. Пытаясь освободиться, Валентина Михайловна откинулась на локти, и невесомый подол её платья предательски взметнулся вверх.

– Что вы делаете?

Это был лишний вопрос, действия Ивана Ивановича двойного толкования не допускали.

– Пустите меня, я буду кричать! – хриплым шепотом пригрозила она, слабо пытаясь оттолкнуть Ивана Ивановича, – я же сказала, нет!

Учитель географии на слова внимания не обращал и, в конце концов, Валентина Михайловна действительно закричала.

К счастью для них обоих, крик, обозначающий в романах высшую ступень человеческого наслаждения, был подавлен ревом школьного звонка.

В последнюю неделю перед летними каникулами учителя были взволнованы неожиданным событием. Из департамента образования в школу переслали анонимное письмо, написанное на Людмилу Борисовну и других членов учительского коллектива.

На большой перемене директриса срочно собрала внеплановое собрание, на повестке дня которого было два ортодоксальных вопроса: «что делать?» и «кто виноват?».

Иван Иванович высказал предположение, что делать ничего не надо, так как нормальные люди на анонимки внимания не обращают. С его точки зрения, письмо переслали в школу только для того, чтобы дирекция знала о том, что кому-то не жаль марать бумагу. Должна же в обществе существовать презумпция невиновности!

Директриса призадумалась, но в итоге с его мнением не согласилась, вероятно, она знала чиновников из департамента образования гораздо лучше, чем опальный учитель географии.

С подачи Людмилы Борисовны было решено, что будет написано коллективное письмо с опровержениями обвинений, выдвинутых неизвестным автором. Под этим письмом будет должен подписаться весь коллектив.

Разобраться со вторым вопросом оказалось сложнее. Было выдвинуто несколько версий происхождения вредной бумаги. Вначале предположили, что его написал кто-то из родителей учащихся, но это предположение было отброшено быстро. Автор письма был в курсе основных событий происходящих в школе и вдобавок обладал незаурядным литературным языком.

Смешно, – подумал Иван Иванович, – как будто только учителя могут быть грамотными!

Круг поисков скрытого врага заметно уменьшился. Теперь можно было искать предателя внутри коллектива.

– И как только этот Иуда посмел вымести из дома мусор! – упомянутые в анонимке учителя подозрительно смотрели друг на друга, отыскивая возможного автора, при этом самое большое подозрение падало на литераторов.

Кто-то предложил прочитать перечисленные в бумаге школьные грехи вслух, чтобы вычислить подлую личность методом исключения. Про себя никто писать не станет! Предложение озвучить письмо Людмиле Борисовне не понравилось.