– Вам следует знать, что, - мистер Говард оборачивается и подергивает уголками губ, - существуют всего три вопроса, на которые стоит ответить в ходе судебного процесса. Вы думаете, что пришли копаться в информации, бороться с несправедливостью, искать тех, кто провинился и заслуживает наказания. Нет, - он эмоционально взмахивает руками. – Это чепуха. Вся проблема современных адвокатов состоит в том, что они возомнили себя не тем, кем являются. Мы не ищем убийц, мы не наказываем их. Мы считываем по лицам. Хороший адвокат – хороший психолог. Он говорит то, что люди хотят услышать, и оттого узнает то, что хочет узнать. Он не тратит время на пустую тарабарщину: каждое его слово имеет под собой вес и смысл. И даже заговаривая зубы, - он вдруг смотрит на меня, - он делает это таким образом, что люди не обращают внимания. Итак! – его рука взмахивает вверх, и мы как по команде следуем за ней взглядом. – Три вопроса. Всего три, и только. Кто передо мной сидит. Что ему нужно. И что я смогу ему дать.

– А как же причина? – недоуменно спрашивает парень с последней парты. Его глаза находят безумный взгляд профессора, и тут же спина превращается в крючковатую дугу.

– Что?

– Причина…, почему человек совершил тот или иной поступок…

Говард неожиданно смеется. Протирает руками лицо и говорит:

– Дорогой мистер Империолли, а разве ответив на вопрос – кто передо мной – я не пойму мотивов? Разве узнав, что ему нужно – я не отыщу правду? Причина, - профессор осматривает нас увлеченным взглядом и ударяет ребром ладони по другой руке, - это – не есть сам человек. Узнав «почему», мы не ответим на вопрос – кто? Но нарисовав портрет клиента, мы с легкостью скажет – зачем. Понимаете?

Озадаченные лица однокурсников заставляют меня усмехнуться. Тут же, уловив мой смешок в воздухе, мистер Говард встречается со мной взглядом.

– Эмеральд, - он вскидывает брови, - вы не согласны?

– Возможно.

– С чем именно?

– С тем, что я должна узнать личность человека, чтобы понять его мотивы. Как мне кажется, большинство преступников – скрытые психопаты, в поступках которых нет, и не было ничего странного. Они – обычные люди, у них есть семьи и клумбы, где они упрямо выращивают какую-то дрянь. Лишь иногда удается за что-то зацепиться, ведь вряд ли мы можем сказать, будто каждый маньяк имеет детскую травму или что-то вроде того. Роберт Дерст, например. Идеальный гражданин. Единственное его отклонение – слишком много денег в сейфе центрального Южного Банка. Кто бы сказал, что он ненормальный? Никто. Наверно, только тот сосед, которого он и порубил на мелкие части.

Мистер Говард согласно кивает, а затем вдруг резко сплетает на груди руки.

– Мисс Эберди, предлагаю пари. Если выигрываете вы – ставлю отлично автоматом, если же победа за мной – вам предстоит посещать дополнительные занятия каждую среду и каждую пятницу до конца этого семестра. Согласны?

Я заинтересованно облизываю губы. Мой сосед справа – Рори Аполски, невысокий, кучерявый брюнет с двумя выпирающими зубами – тихо шепчет:

– Не выдумывай, Родди. – У него дергается нижняя губа. – Профессор Говард сотрет тебя в порошок. Заставит посещать дополнительные кружки. Зачем тебе это?

Однако я не слушаю. Выпрямляюсь и на выдохе отрезаю:

– Ну, валяйте.

– Отлично! – аудитория оживляется. Мистер Говард приближается к моей парте, и решительно опирается о ее край широченными ладонями. – Итак, Эмеральд, мы сыграем в игру. Она называется – расскажи обо мне все.

– Интересно.

– Как я понимаю: ваше решение – логическое объяснение. Мое же – интуиция.

– Да.

– Что да? Это ответ? – Профессор ухмыляется. – На какой вопрос?

Я вальяжно пожимаю плечами.

– На любой, мистер Говард, раз отличный адвокат – талантливый болтун.

По аудитории проносится гул и вздохи, а я улыбаюсь, заметив, как лицо профессора вытягивается в изумлении. Он заинтересован не меньше моего. Выставив вперед две руки, он отворачивается и говорит:

– Выбирайте.

Я опускаю взгляд и замечаю две карточки, сжатые в его крючковых пальцах. Туз пик и восьмерка крести. Меня так и тянет к восьмерке, однако я упрямо встряхиваю головой. Что это за цифра, да и что за масть? Восьмерка ничего не значит, а по сравнению с тузом – она просто пустота, бессмыслица. Пика – сильная масть, а туз – высшая карта. Да. Мне по душе такой расклад. Я уверенно киваю.

– Выбрала.

– Точно?

– Да.

– Теперь моя очередь. – Профессор смотрит на две карты несколько секунд, а затем довольно кривит губы. – Что ж, и мое решение сделано. Теперь самое интересное, мисс Эберди. Кто начнет?

– Начнет что? – я недоуменно пожимаю плечами. Тишина в аудитории начинает не на шутку напрягать, а тяжелое дыхание Рори Аполски – бесить. – Я должна назвать вашу карту? Так ведь?

– Вы говорите, что вам необязательно хорошо меня знать, чтобы найти причину тем или иным моим поступкам. Я же видел ваше личное дело и могу делать выводы на основе определенных данных. Осталось только выяснить, кто из нас прав. Готовы? Кто первый?

– Позвольте мне. – Мои губы растягиваются в улыбке, и я легкомысленно откидываю назад хвост, зацепившийся за плечо. – Вы выбрали туз пик, потому что он из себя хотя бы что-то представляет. Он бьет любую карту. Он вершина колоды. А вы – зрелый мужчина. По логике ваш выбор – отражение вашего возраста и опыта. Вы слишком много знаете и слишком много видели, чтобы остановиться на несчастной восьмерке.

Мистер Говард кивает. Приподнимает подбородок и спрашивает у аудитории:

– Все согласны с Эмеральд Эберди? – большинство молчит, однако пара ребят все же решается поднять руки. Я с нетерпением жду правильного ответа, но профессор не думает признаваться. Хватает рядом стоящий стул, со скрипом ставит его напротив и садится так, что наши лица оказываются в зеркальном отражении. – Теперь моя очередь, мисс Эберди. Вы – выбрали туз пик. Верно?