Заменить езду на собаках другими способами передвижения вряд ли можно. При глубоких снегах и малолюдности края лошади здесь никогда не будут в состоянии протоптать в снегу достаточно плотную дорогу даже между главными селениями; собаки же благодаря своему малому весу не нуждаются в этом, -- их легко сдерживает даже и довольно рыхлый снег. Конечно, встречаются и места с настолько рыхлым и вязким снегом, так называемые "уброды", что собаки проваливаются в них, но это -- исключение.

Домашней птицы и мелких домашних животных, овец и свиней, совершенно нет на Камчатке отчасти потому, что их трудно прокормить, отчасти потому, что не делалось серьезных попыток завести их. Сами жители считают введение хотя бы домашней птицы невозможным, полагая, что ее передушат собаки.

Огороды заслужили в настоящее время права полного гражданства и есть всюду; разводимый в них картофель дает удовлетворительные урожаи и очень ценится в хозяйстве. Другие овощи садят очень охотно, но обычно негде достать семян. Свои за короткое лето не вызревают; торгующие не особенно охотно доставляют этот товар, на котором много не наживешь; наконец, уездная администрация иногда берет на себя выписку семян, но недостаточно правильно. Очень желательно было бы устройство склада скороспелых семян по ценам заготовки. Впрочем, есть и еще одно препятствие к правильному огородничеству -- это отсутствие обычая поливать посадки в начале лета, когда бывает, что дождя нет по неделям. Правда, в это время огороды только что засажены, но отсутствие поливки сильно сокращает и без того короткий период развития овощей, и, задержанные с весны засухой, они легко подпадают под действие первых осенних морозов еще незрелыми.

Культура ячменя в Ключевском -- последний остаток напряженных усилий губернатора Камчатской области В. И. Завойко {* Правильные инициалы Завойко -- В. С.
– - Прим. ред., 2008 г.} насадить земледелие -- по своим размерам также близка к огородной. Удобрение, сколько мне известно, не применяется, почва полей скудная; возможно, однако, что на тучной почве урожай был бы еще хуже при склонности культурных злаков в этом климате сильно идти в рост и лишь очень поздно завязывать колосья. На более скудной ниве эта поспешность роста естественно задерживается и ячмень колосится ранее.

Таков общий цикл жизни камчатских селений; как видно, каждый месяц имеет свои заботы, и лежать на боку некогда. В настоящее время, при хороших ценах на соболя (средняя шкурка около 50 руб.), жизнь эта складывается недурно, но непрочность достигнутого благосостояния, целиком зависящего от рыбы и соболя, очевидна для каждого, и опасения поворота к худшему раздаются в каждом селении. Уменьшение рыбы и соболя в ближайшем будущем ожидается всеми, и все озабочены мыслью, как бы избежать опасности.

Казаки живут теперь только в Тигиле, Усть-Камчатске, Сероглазке и по одному семейству в Большерецке и Калахтырке. Они обязаны казенной службой и получают за это паек; служба их -- при начальнике, где содержится команда человек в 15 в качестве рассыльных, и стражи по охране бобрового промысла, при начальнике Беринговых островов и при начальнике Анадырской округи. Они носят фуражки с форменным околышем, но в обыкновенное время не вооружены. Быт их не отличается от быта остальных русских сельчан Камчатки, но жизнь благодаря пайку дается несколько легче.

За последнее время после русско-японской войны на Камчатке стали появляться люди, с временным упадком жизни на Дальнем Востоке оставшиеся не у дел. Частью это рабочие, ищущие заработка, частью искатели мутной воды, где легко ловить рыбу, например бывшие стражники из охраны Китайско-Восточной железной дороги. Предприимчивые, грубые и настойчивые, они вторглись резким диссонансом в идиллию камчатской жизни, где, по существу, нет поля для их деятельности. Жители Камчатки называют их мурками и очень боятся.

Также после войны появились на Камчатке и рыбопромышленники-капиталисты. Портсмутский трактат, дав право японцам ловить рыбу у берегов страны, вызвал почти лихорадочную раздачу рыболовных участков и русским предпринимателям. Располагаясь у устья реки, они имеют возможность перехватывать первую входящую в реки рыбу и тем задерживают появление рыбы выше по реке и вынуждают жителей начинать свой промысел с опозданием. Несомненно, что с развитием капиталистической рыбопромышленности придется подумать и о разведении рыбы или, по крайней мере, об ограничении ее лова определенными днями, например с пропуском воскресных дней, чтобы хоть часть рыбы могла проходить вверх по течению для икрометания.

Говорят о переселении на Камчатку. История прежних переселений показывает, что какими бы хорошими хлебопашцами ни были переселенцы, все же они, побившись в течение ряда лет над пашней, бросали ее и переходили на рыболовство и охоту, так как убеждались в невозможности прокормиться своим хлебом и в крайней необходимости запасать рыбу на зиму, что занимает в середине лета все рабочее время. Нет никакого основания думать, чтобы и в будущем этот порядок мог измениться. Теперь в обмен на пушнину население получает лучшую американскую крупчатку; но для пушнины нужны зимние поездки на промысел, нужны собаки, а для собак нужны запасы юколы, если бы даже люди и изменили своей любимой "юколке" для какой-либо другой пищи. Если достаточно юколы не заготовлено, то и промысла не будет, и вряд ли даже и при самой лучшей земледельческой технике даст Камчатка вполне хорошую муку в достаточном количестве. Ведь даже и В. И. Завойко {* Правильные инициалы Завойко -- В. С.
– - Прим. ред., 2008 г.} хлопотал о культуре ячменя, а не о культуре пшеницы, -- ну а ячменный хлеб никогда пшеничного не заменит. Чтобы сделать Камчатку настоящей земледельческой страной, надо не больше, не меньше, как осушить Охотское море, этот колоссальный холодильник, подавляющий камчатское лето своим соседством.