Далее мы в этот день не поехали, так как проводники заявили, что ветер слишком силен и баты не могут безопасно пересечь култук и обогнуть южный плес озера. Добавочная экскурсия выяснила, что вдоль всего западного берега Начикинского озера тянется изборожденная грядами морен равнина заболачивания вплоть до гор. Границей ее являются отроги Шапочки, подошва хребта Сементик и примыкающая к нему с востока Ягодная сопка, у подошвы которой протянулась Ягодная тундра, прорезанная култуком.

8 августа мы все двинулись на батах утром, пока еще не поднялся ветер. Огибая южную часть озера, мы пересекли бухту (култук) у входа в нее и прошли затем вдоль берега мимо новой полосы морен, мимо плоских лугов и ивняков; миновали устья еще двух речек, стекающих с тундр у подножия горы Табуретки, именно устья Ягодной и Верховой речек, и стали лагерем у подножия правильной лесистой террасы восточного берега. Здесь вдоль самого берега протянулась узкая полоса ровного пляжа из мелкой гальки, заливаемая весной; повыше полоса ивняков и за ней сырой луговой ровик, после которого подъем на небольшую луговую террасу и очень крутой откос главной террасы, на которой мы разбили свой лагерь. Волнистая поверхность террас прорезана несколькими оврагами. Березник на ней частью вымерший; дальше от берега полоса перелесков и болотистых луговин, за которыми густая чаща ольховников прикрывает подошву сравнительно невысокого, несущего деревья до самого верха, но все же настоящего хребта с обнажениями глинистых сланцев. Хребет этот за яркую зелень его зарослей я обозначил в своей записной книжке как Зеленые горы. Мы с Савичем сейчас же пошли на них; после тяжелого подъема по луговому склону над оврагом небольшого, прорезывающего эти горы ключика вышли на округлый, широкий гребень их. Здесь среди групп березника и ольховника мы нашли пышные субальпийские луга. Перейдя гребень, мы нашли хорошо проторенную медвежью тропу и спустились очень круто среди ольховника в широкую долину большой речки, которую начикинцы зовут Гришкиной речкой. Правый склон этой долины сложен из рыхлой массы камней и щебня и богат почти сплошными оползнями и большими галечниками у их подошвы. У подножия левого склона широкая полоса луга с крупными еще пятнами снега; самый склон, с ольховником, группами берез и луговинами, очень крут. Поднимаясь по речке, мы увидали впереди небольшое стадо крупных северных оленей. Савич попробовал подкрасться к ним, ползя на животе, но выстрелил неудачно. Олени быстро поднялись на левый склон долины и скрылись за гребнем его высот. Далее широкая долина кончилась; красивая коническая гора с большим снеговым полем по склону, украшенным яркими черными полосами дресвы 1907 г., заняла ее место, оставив лишь узкое ущелье у правого склона. Это ущелье во всю длину его, более версты, занято мощным снеговым мостом, усеянным грядками и кучками дресвы, и затем разбивается на два, круто поднимающихся к самому водораздельному гребню. В скалах этого ущелья во многих местах пробиваются ключики. В нижней его части по склонам лепятся отдельные кусты, но выше оно всецело принадлежит альпийской области.

Наступившая темнота не позволила нам продолжать исследование этого интересного места, давшего большие ботанические сборы; возвращаясь, мы счастливо пересекли Зеленые горы, но на спуске с них попали в густейшие заросли ольховника и, путаясь в них, лишь к полночи выбрались на берег озера, приблизительно в версте от лагеря, который тут уже не мудрено было найти.

На другой день, 9 августа, с утра поднялся туман. Я принялся за препаровку вчерашних сборов, а Савич с Поршняковым ушли с охотниками добывать медведя. Часов с десяти пошел сильный обложной дождь, и я был на весь день арестован в палатке. Охотники прошли до подножия горы Табуретки и действительно убили небольшую медведицу, взяв ее штурмом с подветренной стороны на берегу Табуреточной речки, где она углубилась в рыбную ловлю. Эта добыча сильно нас подкрепила; хлеба не было, но когда в одной руке кусок вареной медвежатины, а в другой -- печеной на вертеле рыбы, то о хлебе можно и позабыть.

Остаток дня поневоле прошел в разговорах. Проводники сообщили мне, что устье Сайбушной речки называется иначе, чем вся речка, а именно камчадальским именем Кядакан, а устье Прямой речки -- Кодан. Что же касается Гришкиной речки, то она и у устья называется уже по-русски -- речка Большого песка, так как близ нее по берегу тянется длинная полоса песков с морской травой (Elymus) и морским горохом (Oxytropis, который они, очевидно, смешали с Lathyrus maritimus). Кроме того, они заинтересовали меня рассказом о какой-то Большой чаше, находящейся за Зелеными горами, правее (на юг) Гришкиной речки.

10 августа я опять с утра пошел на Зеленые горы, на этот раз в сопровождении Поршнякова. Перейдя их, мы увидали, что за их гребнями после небольшого спуска находится обширная, ровная и мягкая покать, наклоненная к нам от водораздельного гребня (Красные места начикинцев). Покать эта украшена группами деревьев и слаников, среди изумрудной зелени лугов. Ярко блестит на солнце гладь значительного продолговатого озерка и еще двух малых, прижатых к внутренней подошве Зеленых гор. Иначе говоря, здесь мы находим тот же замечательный пейзаж, который, хотя и с перерывами, тянется на всем протяжении вдоль западного склона Быстринского хребта от Большой Тополовой. Перед островерхим высоким хребтом, сложенным вулканическими породами, параллельно ему, лежит размытый остаток сланцевого хребта, а между ними субальпийская долина с моренами или другими следами ледниковой деятельности, в низинах которой собираются воды, питающие верховья речек. Большая чаша, лежащая перед нами, несколько приподнята по направлению к долине Гришкиной речки и слабо поката вправо, к истокам Верховой речки. Часть ее вод прорезала глубоким, узким оврагом Зеленые горы и стекает небольшим ручьем, имеющим устье неподалеку от нашей стоянки. Хорошо виден небольшой, острый пик с обширными осыпями, лишь отчасти одетый снегом, с черными эффектными лентами дресвы, и лишь внизу зеленый от слаников и травяных склонов. Это тот пик, который стоит у входа в узкое ущелье верховий Гришкиной речки (см. рис. 36).

Если смотреть с Зеленых гор прямо перед собой, то задний край Большой чаши постепенно переходит луговым подъемом с блестящими залежами снега в невысокий скалистый хребтик, примыкающий сзади к только что упомянутому пику. На достижение этого гребня мы потратили, пересекая Большую чашу, около трех часов. Он выше пояса слаников и одет сухой каменистой альпийской тундрой, среди которой впервые попались мне густые зеленые подушки полярной Silene acaulis. Самый гребень -- из сильно разрушенной зернистой и слоистой породы и украшен несколькими одинокими пальцеобразными скалами ("кекурами"), похожими снизу из долины на группы стоящих человечков как памятниками разрушения верхней его части выветриванием. Господствующая порода здесь очень светлая; образец был передан мною К. И. Богдановичу для анализа, и он нашел, что это "дацит, структура порфировая, выделение плагиоклаза и кварца. Довольно значительное вторичное изменение с выделением кальцита. Порода микроскопически обычного для камчатских кислых пород habitus'a".

По всей вероятности, этот и соседние гребни одного происхождения с гребнем в верховьях р. Поперечной. На стр. 101 был уже приведен анализ образца, взятого там. Относительно обоих этих образцов К. И. Богданович прибавляет: "Обе эти породы очень напоминают обычные для Камчатки кислые разности, например на разрушенном вулкане Хангар в Белом хребте". На своей геологической карте он отмечает эти породы (трахито-андезиты, липариты и биотитовые дациты) для окрестностей Белой сопки, Хангара и Вилючика, причем во всех трех случаях они соприкасаются с основными авгито-андезитами и их лавами и непосредственно связаны с центрами извержений.

С дацитового гребня открылся вид на великолепный цирк с изрытой льдами каровой террасой и рядом свежих осыпей по склонам. Цирк этот открыт на юг, в сторону Табуретной речки. За ним выше главный гребень хребта с осыпающимися, ощебененными и даже местами оглинивающимися конусами зубцов и лишайниковой по преимуществу растительностью на них. Мы поднялись на ближайшую из вершин гребня, потом перешли седловину и взобрались на самый высокий из зубцов той части гребня, которая носит название Красных мест от заметных издали площадей оглинивания.