10 июля я со старостой Потаповым совершил на его бату поездку на увал, что против устья Кимитиной. Подобная возвышенность здесь называется нарицательным именем "едома". Мы проехали всего версты полторы вверх по реке. Вода довольно низка, и галечник уже наполовину обнажен, но общего запора через реку машурцы еще не ставили. В ходу лишь небольшие запоры у берега для одной морды. Высадившись на правом берегу, я сейчас же напал на ямы -- след древнего камчадальского поселения. Далее мы перешли сухую гривку и понижение с луговым покровом (здесь тоже сенокосы) и ясными следами старого русла от протоки, протекавшей некогда у подножия возвышенности. Затем крутой подъем по склону среди леса из лиственницы, ели, белой березы, осины и рябины. Особенно круто у гребня подъема, где рыхлая аллювиальная почва едомы сильно осыпается, образуя местами отвесные обрывчики на две сажени высоты. С края обрыва видно, что вдоль всего подножия едомы проходит старица, занятая теперь вейниковым лугом. Река, образовав против селения крутую петлю, подходит выше селения снова к обрыву и, подмывая увал, образует знаменитые машурские яры. Староста, проезжая как-то мимо яров в бату, был вместе с батом вышвырнут далеко в лес валом, образовавшимся моментально вследствие того, что большой обвал вытеснил воду из реки. Вся низменная площадь при реке есть ее же создание, так как вся она образовалась благодаря тому, что река постоянно меняла свое место, отходя влево. От края низших яров идет охотничья тропа на р. Китилгину, где устроено даже зимовье. На самой площади едомы лес с значительной примесью ели. От гребня очень скоро начинается уклон в противоположную подъему сторону, что особенно хорошо заметно в вершинах логов.

Машура, по Крашенинникову (стр. 24) {* Имеется в виду труд С. П. Крашенинникова "Описание земли Камчатки", том. II.
– Прим. ред., 2008 г.} -- "Кунупочичь, а по-русски Машурин (острожек) называемый, которому в рассуждении многолюдства нет ныне подобного на Камчатке. Он стоит на левой стороне Камчатки реки при устье озерного истока Пхлаухчича. Строений в нем 9 земляных юрт, 83 балагана и хоромы изрядные, в которых живет тойон со своим родом". Приблизительно через 115 лет Дитмар насчитал в Машуре 10 жилых домов со службами, а жителей (56 душ) нашел "свежими и здоровыми". Тойоном был Мерлин из старого камчадальского рода, прославленного знаменитыми предками. Рогатого скота было 31 голова, а лошадей 7, огороды прекрасные. Местное название Машуры, по Дитмару, Кых-потерш.

Мы застали в Машуре 84 души жителей, 16 хозяйств при 18 балаганах, располагающих 56 головами рогатого скота и 11 лошадьми; собак 305, нарт 97, батов 29. Словом, по-камчатски, это уже большое селение. Однако я бы сказал, что население ее в упадке; большой процент больных и какая-то общая вялость и беспечность бросаются в глаза очень резко. Запор они ставят едва ли не слишком поздно, так как не могут совладать с рекой до полного спада вод. В этом году И. Г. Протопопов видел запор только что поставленным к 25 июля; понятно, что и заготовка на зиму у них неважная.

11 июля мы оставили Машуру. Дождь, шедший первую половину дня, задержал нас, и выступили мы только в 4 ч. 30 м. дня. Так как все говорили, что тропа далее сильно заросла и еле заметна, а кроме того на ней не везде есть вода, то я 9-го числа посылал Белова и Козлова на разведку; они принесли хорошие известия и сообщили даже, что выбрали место для первого после Машуры ночлега.

Миновав деревню, тропа вскоре втягивается в высокий старый лес с мощными лиственницами; далее идут сухие покосы машурцев с зарослями жимолости, иволистного таволожника и боярышника. Покосы с их низкой травой резко выделяются среди обычных лугов. Приблизительно через час пути брод через первую от Машуры речку с иловатыми крутыми берегами, но с твердым дном. Еще в версте далее покосы кончились и начался сырой белоберезовый лес с примесью лиственницы; за ним, верстах в пяти от первой, вторая речка, названия которой, как и названия первой, мне не удалось узнать. Налево видна вдалеке возвышенность древнего берега с отборным ельником. Далее сырые луга, заросли таволожника и перелески из осины, ели и белой березы. Местность состоит из логов с травяным болотом (какие-то старицы), вейниковых лугов, зарослей иволистной тавологи с одной стороны и более высоких грив с елью и другим лесом. Этот смешанный лес занимает все более высокие части долины нижней лесной террасы и соответствует сухим белоберезникам верхнего течения р. Камчатки.

Из леса среди лиственниц выбегает ручей, текущий вправо среди хорошего луга. Здесь-то мы и остановились, пройдя всего 12 верст и употребив на переход 2 час. 40 м.

Почва в лесу опять богата горючим материалом от опавших веток, хвои и частей коры. Неудивительно, что неподалеку заметны следы лесного пожара, бывшего здесь недавно. Основания стволов обуглены.

12 июля мы перешли ручей и кочковатый луг за ним; потянулись участки то более сырого, то более сухого леса с преобладанием белой березы, но часто и с группами елей или лиственниц. В одном месте справа виден сырой лес с зарослями ив и черемухи, указывающих на близость камчатских проток. Далее опять лес, затем путь опушкой и обширная тундрочка с водой между кочками; вероятно, против этого места выходит в долину один из оврагов, прорезающих яр древнего берега. Далее тропа отклоняется вправо и пересекает лесной ручей; еще луг и лес, и широкая, совершенно сухая уже старица, и заросли иволистного таволожника, и еще участок густого леса.

Вправо край берегового леса с плодущей черемухой и рябиной, и путь идет некоторое время по краю сухого, сглаженного русла. Затем снова редколесье, край приречных зарослей, далее справа лиственный лес, и слева белоберезник, еще по далее луговая старица с полосой открытой воды на середине, еще редколесье с лужайками и среди него сразу овраг речки с ржавой водой, но с крепким, плоским руслом. По-видимому, это р. Юртенная (18 верст от Машуры), представляющая собою сток лежащих выше под ярами мокрых тундр. Затем сухая терраса с густым лесом, а вправо тянется резко выраженная Камчатская старица, еще несущая воду. Справа еще небольшая протока, пройдя которую мы вступили в густые ивняки, скрывшие из глаз текущую неподалеку вправо Камчатку. Здесь земляная юрта для остановок во время зимних поездок, а за ней влево широкий зимник, идущий к тундре по старой протоке, где, очевидно, топко. Место это называется Матвеевским поворотом. Зимние тропы в этой части Камчатской долины проводятся нарочно по топким болотам, так как на них нет деревьев и топи хорошо промерзают, но для летних переездов они совершенно невозможны. Далее -- путь на две версты вдоль самого берега и настолько зарос, что нам все время пришлось прорубать себе дорогу. В конце проруба мы перешли с трудом топкий лесной ручей и вскоре вышли из леса на сухую террасу с таволожником (Spiraea salicifolia), за которой справа у реки высокий березник, одевающий большой кривун реки. Тропа перерезывает этот кривун, затем пересекает старицу с очень мокрым болотом и, немного спустя, еще широкую, иловатую на вид, но не вязкую логотину с водой, затем опять подходит к берегу Камчатки, где высится роща очень высоких и красивых лиственниц. За этим лесом, на самом берегу реки, у обрыва террасы, мы и остановились, сделав приблизительно половину пути до Щапинского селения.

Наиболее древние старицы, мимо которых мы сегодня проходили, вообще настолько выравнены, что их можно заметить только по неизменно сопровождающему все старицы растительному покрову из вейника и иволистной таволги. По дороге мы встретили только двух рабочих переселенческой экспедиции, везших из Щапиной в Машуру груз для И. Г. Протопопова, который вдвоем со щапинским старостой ехал налегке из Щапиной через верховья Щапинской реки на Китилгину, а оттуда охотничьей тропой на Машуру, имея целью осмотреть более удаленные от реки части долины.

И по обрыву к реке, и в ямках, вырытых для почвенных термометров, отложения иловатых речных песков без примеси гальки или глины. Течение реки моет, как и всегда, внутреннюю сторону кривунов; подмывая почву лиственничного леса и сбрасывая отдельные деревья в воду, уходит от выпуклой стороны, на которой намывает плоскую чистую отмель, зарастающую затем ивняками и ольхой.

Утомление лошадей и необходимость препарировать собранные растения заставили нас и в этом неинтересном месте остаться на день. Это наша 12-я дневка. Экскурсия далее по тропе, которая еще раз пересекает большой кривун реки, чтобы выйти к ней снова верстах в 12 ниже незадолго до переправы, и потому идет в стороне от нее. Вся эта местность -- по-прежнему гривы и лога, плоские и неглубокие. На первых боровые рощи лиственницы. Верстах в двух от стоянки тропа выходит на берег большой старицы, еще сохранившей свойства речной протоки и далеко уходящей и вправо и влево, где в ней блестят озерки с чистой водой. В общем растительность всего этого района однообразна и постоянна. Увал с его террасой где-то далеко впереди и влево. Ельники небольшими группами на более сырых местах по гривам.