пионерлагерь. А в лагере - колодец.

Пока шоферы носили воду, пассажиры вышли размяться, но один из

них, в темных очках, покинуть машину не решился.

– Кто такой?
– шепотом спросила Сергея Дуняша.

– О, это знаменитый человек, - сказал Домокуров, - бывший

командир отряда при Смольном Федор Антонович Быков, неоднократно с

Лениным встречался. А броневик знал до последней гаечки. В комиссии за

ним решающее слово!

– Но он же слепой! - воскликнула девушка, отшатнувшись от

Домокурова.
– И что же, ты потащишь его в овраг?

Домокуров пожал плечами.

– Во-первых, - ответил он, - Федор Антонович не слепой, а лишь с

больными глазами. Во-вторых...

– А во-вторых, - гневно перебила девушка, - для тебя железо

важнее людей! Я уже не раз это замечала... - И она отвернувшись

заплакала.

Домокуров растерялся. Тронул ее сзади за плечи, успокаивая. Но

она сбросила его руки, не пожелала и разговаривать.

Когда шоферы объявили, что можно ехать, Дуняша села в машину к

Быкову.

Домокуров пошел в другую машину.

x x x

Профессор Фатеев пожелал войти в броневик через дверцу. Слесарь и

кузнец немало повозились, пуская в дело молотки и зубила. Наконец

дверца, рассыпая ржавчину, открылась.

– Пожалуйста, профессор, - расступились рабочие, - делайте вашу

консультацию.

Поставив ногу на приступок, Лев Галактионович многозначительно

глянул на Домокурова: не упустите, мол, примету.

Попав внутрь, он принялся ощупывать руль. Потом перебрался к рулю

заднего управления. Достал из кармана электрический фонарик и вложил

Домокурову в руку:

– Сюда посветите... Теперь сюда... С этого боку... Попрошу

снизу...

Временами он даже лупу наставлял, что-то разглядывая.

Но вот профессор сидит, отдыхая, на пеньке.

Домокуров старается выглядеть спокойным. Рабочие притихли... Все

ожидают приговора броневику.

– В общем... - старик обвел глазами слушателей, - и я допускаю,

что это моя работа, выполненная в манеже в пятнадцатом году.

Особенность конструкции управления - двойной руль - налицо. Так что

вполне вероятно, что перед нами броневик "Двойка".

Домокуров извлек из захваченного с собой портфеля лист плотной

бумаги с заранее подготовленным текстом. Протянул профессору.

Лев Галактионович надел очки, стал читать.

Домокуров свинтил авторучку.

Но старик не спешил взять ее. Размышляя, уткнул нос в бороду.

– Подписать акт... - Он усмехнулся. - Гм... Дать броневику

путевку, так сказать, в пантеон Октябрьской революции. Признать за ним

право на вечность... А не поспешно ли это будет? Латиняне, друг мой,

говаривали: "Festina lente". Иными словами - излишняя торопливость

только вредит делу.

И старик возвратил Сергею неподписанный акт.

x x x

Обследовали броневик старые военные, после чего схватились

спорить между собой, но ни тот, ни другой акт не подписал.

Домокуров обернулся к Быкову, стараясь выглядеть бравым,

пригласил его к броневику. Но тот развлекался с Дуняшей: шарил вокруг

тростью, отыскивая грибы. У него, видать, уже выработалось

обостренное, как у слепого, чувство осязания. Кончиком трости он почти

безошибочно обнаруживал в траве рыжики. Дуняша похваливала его и

собирала грибы в кузовок. И оба, смеясь, радовались удачам. Дуняша

добровольно взяла на себя роль поводыря при Быкове. Домокуров видел,

как она, велев Федору Антоновичу опираться на нее, подставила спину и

помогла ему спуститься в овраг. Чувство обиды на подругу поднялось в

нем, и он больше не стал звать Быкова. Потребовал его к броневику

товарищ Штин из штаба.

Быков, доверяя не столько своим глазам, сколько рукам, быстро и

сноровисто обследовал и корпус броневика, и сорвавшиеся с него башни,

после чего, отстранив руку Домокурова с заготовленным актом, буркнул:

– Не он!

А Штину объявил, что у "Двойки" расположение башен было