диагонально. Взглянуть бы на заднюю стенку, где должна быть смотровая

щель (значит, и рулевое управление двойное), но утонешь в сугробе -

второпях никто не догадался обуть валенки.

– А что же комсомольцы? Вперед, ребята, показывайте находку!

Комсомольцы развернули изрядно замызганные листы бумаги. Это был

экземпляр отпечатанного в типографии и распространенного по городу

паспорта броневика.

– Все приметы есть, что надо, можете нас проверить.

И каждый из членов комиссии побывал в броневике.

– Что же, пожмем друг другу руки?
– пригласил Штин.

– Одну минутку, - засуетился профессор, - одну минутку...

К нему обернулись с выражением недоумения и тревоги, зашептали:

"Неужели старик испортит праздник?.."

А Фатеев деловито вздел очки и раскрыл записную книжку, с которой

сел в машину.

– Добавьте, мальчики, в паспорт, - кивнул он комсомольцам, - еще

одну примету: номер двигателя...
– И растерялся. Пропала страничка.

Фатеев - к Быкову, и тот отчеканил:

– Двигатель у броневика был за номером триста двадцать семь дробь

шестьсот восемьдесят три.

Комсомольцы кинулись в машину - и оттуда громогласно:

– Правильно. Выбито на двигателе триста двадцать семь дробь

шестьсот восемьдесят три!

x x x

Доставить броневик в музей взялись танкисты.

Начали с того, что проверили, каков он на ходу. Прокрутили

колеса: вертятся! Смазали машину, приправили где что надо - и шумный,

рычащий тягач нарушил задумчивую тишину Сосновки.

Старо-Парголовский позади. Вступили на Решетову улицу.

Дальше по маршруту - проспект Фридриха Энгельса, затем проспект

Карла Маркса.

Двигались с предосторожностями. Ведь на улицах снег и наледь.

В броневике за рулевым колесом танкист, опытный водитель. Однако

машина порой руля не слушалась, раскатывалась на буксирном тросе,

рыская то вправо, то влево, и приходилось подправлять ход броневика

ломиками. То же и на спусках. Здесь ломики действовали уже взамен

тормозов.

Так, не торопясь, стараясь броневик не попортить, привезли его в

музей.

Все, кто был в легковой машине, сошли. Остался на месте один

Быков. Он почувствовал недомогание, и Дуняша по его просьбе отвезла

его в больницу долечиваться.

x x x

Первое время броневик стоял во внутреннем дворе Мраморного

дворца. Здесь каждый мог его видеть. Больше того, в местные и

центральные газеты была дана публикация о находке. Печатались

фотоснимки броневика.

Домокуров, разбирая нахлынувшие в музей письма с поздравлениями и

телеграммы, временами обнаруживал новые сведения о броневике - всегда

любопытные, а порой не лишенные ценности.

"Очень рад и даже потрясен!" - так начиналось письмо из поселка

Абатур в Сибири. Автор письма, участник гражданской войны, служил в

автобронечасти (приводится ее номер), командовал звеном. Теперь,

разглядывая фотоснимок, узнал свою машину. Сибиряк рапортовал, что в

честь исторической находки он встал на стахановскую горняцкую вахту и

что мечтает побывать в Ленинграде.

Другое письмо - это из Махачкалы Дагестанской АССР.

Пишет инженер-железнодорожник. Служил он в царской армии

солдатом, стал большевиком. Даже комиссара доверяли замещать в

мастерских в Питере, куда, случалось, приводили в ремонт бронемашины.

И выпало ему, как он пишет, счастье чинить броневик, с которого

выступал Ленин.

К письму приложен был чертежик: пулеметная башня в разрезе. На

потолке - жестяной бачок для воды, из бачка можно было по резиновой

трубке, очень удобно, подать воду в кожух пулемета.

Обычно пулеметчики, чтобы остудить пулемет при стрельбе,

хватаются за котелки или ведра, а тут аккуратная трубочка, под ноги не

наплещешь.

Инженер вычертил даже краник на трубочке (похоже - аптекарского

изготовления). Запомнилось ему и то, что в обеих башнях кожухи