«Черные перья» и механизированная дивизия «Литторио». В общей сложности они насчитывали

семьдесят тысяч солдат и офицеров, сто сорок танков, сто десять броневиков, двести пятьдесят орудий, тысячу восемьсот пулеметов. Корпус поддерживало двести самолетов.

Против всей этой махины стояла всего одна, растянувшаяся на восемьдесят километров, от отрогов

Сьерры-Гвадарамы до пустынного плато Альбарасин, плохо вооруженная дивизия республиканцев, В ней

было десять тысяч бойцов с восемьюдесятью пятью пулеметами и пятнадцатью орудиями. Практически

этот сектор Арагонского фронта был оголен.

Итальянцы двигались, словно это был обычный [72] марш, не рассчитывая на серьезное сопротивление.

Дугласа срочно вызвали в штаб. Там в кабинете нашего главного военного советника Г. М. Штерна, сменившего на этом посту П. И. Берзина, собрались испанские командиры и наши советники.

— Надо действовать немедленно, — сказал ему Штерн. — Решайте.

— Попробуем, — ответил Смушкевич.

Короткая испанская зима была на исходе. Но весна давала о себе знать лишь редким появлением солнца, дождями, смешанными с мокрым снегом. По утрам то тут, то там сверкали стеклянные лужи.

Прижимаясь к земле, плыли низкие облака. Временами сильный порывистый ветер разгонял их, и тогда

проглядывало застывшее белесое небо. Раскисли, превратившись в сплошное месиво из темно-красной

испанской глины, аэродромы.

При такой погоде не могло быть и мысли о полетах. Но тем не менее надо было действовать. Остановить

итальянцев или хотя бы задержать их до подхода резервов надо было сегодня, сейчас.

Авиация была разбросана по многим аэродромам. Дуглас принимает единственно возможное в подобной

ситуации решение: сосредоточить все самолеты на ближайших к противнику летных полях.

Вечером на базу бомбардировщиков в Сан-Клементо наконец добрался насквозь промокший инженер

Женя — так звали тогда нашего авиационного инженера Залика Ароновича Иоффе. Разыскав

оставшегося за командира эскадрильи штурмана Прокофьева, он передал ему приказ командующего.

— Феликс, — сказал Иоффе, называя Прокофьева его испанским именем. — Враг рвется. Сдержать его

нечем. Дуглас собирает всю авиацию. Сегодня [73] там действуют истребители. Вы должны взлететь

обязательно.

— Попробуем, — ответил Феликс.

Но оба пока еще не знали, как это можно сделать. Самолеты стояли, увязнув колесами в глине.

— Слушай, — предложил Иоффе. — А что, если настелить полосы? Ну там из веток, камней, досок. Из

чего придется... Как думаешь, а?

— Попытаться можно, — согласился Прокофьев.

Тут же было поднято все население маленького городка. Несли все, что может оказаться полезным для

«пилотос».

Тем временем Прокофьев, Иоффе и Николай Остряков, командовавший экипажем бомбардировщика,

которому предстояло взлететь первым, тщательно обследовали аэродром и обнаружили небольшой холм.

Здесь было посуше, чем на остальном поле.

Решили взлетать с этого бугорка. На него буквально на руках втащили самолет Острякова.

— Давай сольем горючее. Оставим только минут на сорок, — предложил Остряков летевшему вместе с

ним Прокофьеву. — До Алкала ведь столько и будет. А больше нам не надо. Снимем пулеметы, турели.

Стрелка оставим. Он со всем хозяйством потом подъедет.

— Хорошо, Коля, — согласился Прокофьев. — Давай.

Оба сели в машину.

— Женя, ты оставайся пока здесь, — сказал Прокофьев стоявшему рядом Иоффе. — Если наш взлет

удастся, прилетайте вы. Ну, пока.

— Ни пуха... — волнуясь за них, проговорил Иоффе.

— Ладно, — махнул рукой из кабины Остряков.

Взревел мотор, и самолет неуклюже побежал по [74] узкой, всего в двести пятьдесят — триста метров

длиной, и упиравшейся в овраг полосе.

У самого его края тяжелой машине все-таки удалось оторваться и взмыть в воздух.

— Надо удлинять полосу, — не мешкая, предложил Иоффе.

Ночью дождь утих, и грунт немного стянуло. Кое-как самолеты с помощью все тех же жителей, никуда не

уходивших с аэродрома, перетащили на полосу. И они взлетели, беря курс на Алкалу.

Никто не ожидал сигнала на вылет и на аэродроме Сото вблизи Мадрида, где располагалась эскадрилья

И. Копца, но, зная, что происходит, не уходили с аэродрома.

Неожиданно среди черных облаков и беспрестанно падающего мокрого снега показался самолет. Не