– Любимый… Ты все сделаешь для меня? – Химера повернулась и, ловко обхватив ногами бедра Князя, заглянула в его глаза, все теснее и теснее прижимаясь. Глаза мужчины широко распахнулись, зрачки расширились, руки уже скользили по телу Монтры.

– Все что прикажешь, родная.

– Вот как, – Химера усмехнулась, позволяя Князю целовать себя, – меня собираются убить.

– Кто? – его будто ударило током.

– Враг.

– Но ты бессмертна.

– Я о Химере…

– Разве она не успокоилась, моя любовь? – прошептал Князь.

– Нет, – горестно вздохнула Монтра, поражаясь глупости любви, – она сказала, что получит мою силу и мою душу, прислала мне ультиматум, видишь, мой мир погружен во тьму.

– Поэтому?.. – прошептал Князь, а Химера подумала, что тьму он таки заметил, и в тот же миг темная челядь, тенями снующая по мрачному залу, приобрела добрые светлые лица.

– Я убью ее, – заявил Князь.

– Ты это сделаешь для меня?

– Да.

– Что ты хочешь взамен, мой воин, меня? – улыбнулась Химера.

– Ты пойдешь замуж за меня, любая? – с тоской спросил Князь.

Дело обретало явно выигрышный оборот, необычный, дающий пусть опасные, но и выигрышные повороты.

– Ты хочешь, чтобы два наших Духа соединились пред лицом вечности? – переспросила Черная Монтра, аккуратно подкладывая под голову Князя шелковистые подушки с дурман-перьями птицы Крыш.

– Да, любовь моя, – широко улыбнулся Князь, – я хочу этого больше всего.

– Закрой глаза, – прошептала Монтра, и Князь, который уже вдохнул воздух с дурманящим и морочащим запахом, послушно прикрыл веки. Монтра недоверчиво заглянула в красивое лицо мужчины, прикинув, что ничего таки не теряет, а приобретает.

Вероятно, даже больше, чем хотелось ранее. Кто мешает занять чужое место, когда возражений нет?

– Скажи мне, милый, – зашептала Монтра.

– Венед, зови меня по имени, как раньше, – попросил Князь.

– Скажи мне, Венед, ты расслабился сейчас, чувствуешь, как волны качают тебя?

– Да, словно я снова в лодке с тобой, и тихая река несет нас далеко-далеко, из твоей страны Тюльпанов в мою страну Севера.

– Даже так? – Химера напряглась. – Ты помнишь, как мы плыли с тобой в лодке?

– Конечно, любимая, эта лодка снова качает меня, и я счастлив, как тогда, когда ты отдала мне свое сердце и удивительную Белую Розу, что переливается сиянием синим, небывалым да зачарованным, как ты сама, осыпая миры наши великой силой любви и жизни.

– Даже так, – задумчиво повторила Химера, – ты сохранил его, Венед? Тот дар мой?

– Конечно, любая, ибо страна моя силу несметную приобрела.

– Прямо еще одна легенда, – прошептала Монтра, – а дорогу ты помнишь в Инио ко мне?

– Ты же велела мне забыть, – красивые губы Венеда лукаво изогнулись, он обнял Монтру и повалил в пушистый ковер с дурманящими подушками, набитыми перьями Крыш, искусно изменившими свой цвет под настроение хозяина, – но кое-какие дороги к тебе я все же запомнил, ибо Катунь – щедрая река, и брега ее гостеприимны.

– Любимый, – улыбнулась Монтра, – но как же вороги мои?

– Повержены будут! – Венед приспустил край платья с плеча Химеры и прильнул губами.

– Ты желаешь нашего обручения перед походом или после?

– Сейчас желаю! – воскликнул Венед. – Немедленно, чтобы рассвет и закат, все всегда вместе, с именем твоим на губах хочу идти против врага, силы мне кольцо твое придаст, силы и мощи, ибо хоть и князь я страны сияющей и великой в силе своей, но твоя любовь еще более могучие силы мне дает, крылов да сотня за плечами моими, любая!

– Эка удача, – согласилась Монтра, откинувшись на услужливые алые, пылающие, как заря, подушки и позволяя Венеду распахнуть свои обманчивые белые одежды.

– Значит, нас ждет свадьба, дорогой! Таки Битва будет, и будешь ты сражаться сам против себя.

– Что? – не расслышал Венед.

– Говорю, мой любый, что сам ты сразишь всех недругов наших, их оплот посреди Вселенной в круглой башне, ходят они в длинных одеждах, крестами да звездами украшенных, нет предела их бахвальству, как и угрозам их.

– Мы выступим против них сразу после свадьбы, любая!

– Конечно, а что бы еще ты хотел, после? Только хорошего боя? – обрадовалась Химера.

– Не только, – не согласился князь, – со времен последнего боя с Химерой, когда Спаситель наш смерть от меня отвел, дочь нашу я не видел, уж гляди и годы-то какие пролетели, надо бы дочь узреть, душу успокоить!