И под конец темы — один любопытный случай из воспоминаний Сергея

Владимировича Даниель-Бека, приехавшего в Кенигсберг 14-летним мальчишкой:

— Первым делом стали думать о самом насущном — пище. Надо было найти

дрова, чтобы приготовить обед. В семье это была моя забота. Я вышел на улицу,

смотрю — ребятишки тащат доски. Оказывается,

готовясь к нашему приезду, немцы сделали для нас дощатые уличные

туалеты. На одном написано по-русски «Женска», на другом — «Му- женска». В

общем, когда я прибежал, туалет уже доламывали. Но и я успел кое-что ухватить.

В тот день мы были с горячей пищей.

Невольно возникает вопрос: а не проще ли было заготовлять дрова в лесу?

Но, по мнению Афанасия Степановича Ладыгина из поселка Тургенево, основная

причина заключалась в том, что у людей было чувство временных жильцов на

этой земле, отсутствие хозяйского к ней отношения. Ведь дрова надо

выписывать, ехать за ними в лес, пилить деревья. А тут топливо было под рукой.

Ну, а как обстояли дела с другими бытовыми нуждами? Ведь система

коммунального хозяйства была в основном разрушена войной... Откуда люди

брали воду, везде ли было электричество?

Коммунальные заботы

В первые годы с электричеством в области случались частые перебои:

промышленные предприятия снабжались более-менее стабильно, заводы и

фабрики работали, а вот население обеспечивали электричеством в последнюю

очередь. Сказывалась и поврежденная во многих домах проводка, приходилось

людям пользоваться керосиновыми лампами, сооружать из снарядных гильз

коптилки — выходить из положения кто как мог.

Вспоминает Елизавета Васильевна Румянцева:

— Ни света не было, ни тепла. Мы на работе сидели, годовой отчет

составляли в темноте. Нам выдавали «лярд», сало американское. Вставляли

фитиль, делали коптилку и при таком свете работали.

Что касается водоснабжения, то первоначально воду брали из прудов,

насосных колонок, колодцев, развозили в бочках, ходили за водой в подвалы.

Многие переселенцы отмечают, что озерная и речная вода была хорошая, без

примесей, однако некоторые колодцы оказались сильно засоренными, иногда в

них находили дохлых крыс.

Типичную по тем временам картину рисует в своем рассказе Мария

Сидоровна Стайнова из Калининграда:

— Воды в нашем доме не было, ее мы брали на улице, в колонке. Заведовал

водоколонкой немец, давал воду два раза в сутки — утром и вечером. Чтобы

колонку не сломали, он запирал ее на ключ. И на работу этот немец нас будил,

бегал с таким большим колокольчиком вокруг дома по утрам и звонил. Когда

открывал колонку, то кричал: «Вассер! Вассер!»

Зоя Ивановна Г о д я е в а рассказала нам следующий случай:

Здесь вода была жесткой и невкусной по сравнению со смоленской. Очень

трудно было промыть голову. Как-то раз мы обнаружили на складе бочки с

веществом, похожим на соду. С мылом тогда было плохо, и мы решили

использовать находку, мыть этим веществом голову, Скоро из головы стали

волосы вылезать. Немки, когда узнали, что мы использовали это вещество для

мытья головы, пришли в ужас и сказали, что этого делать было нельзя, что это —

каустическая сода.

45

А Хасьян Секамовнч Аля у т д и н о в утверждает, что в первые годы

бытового обслуживания населения в области практически не существовало.

Мылись дома, кто как мог.

«В общежитиях одиноких рабочих грязь и мусор, постельными при- I

надлежностями рабочие полностью не обеспечены, а имеющиеся покрыты слоем

грязи. Кипятильников в общежитии нет, нет и кипяченой воды, I рабочие

пользуются водой из водопровода. Прачечных нет, поэтому ра- | бочие

вынуждены стирать свое белье в реке. Медпунктов неотложной скорой

медицинской помощи ни на одном предприятии нет — и вообще

медобслуживание рабочих поставлено исключительно плохо <...>

Большинство из них имеют только одну пару нательного белья, которое

стирке не подвергается, и один рваный костюм; обуви большинст- I во не имеет, а