принес домой. Конечно, я понимаю и тогда понимал, что их сняли не с раненых...

Но благодаря этим сапогам я, бабка и мама всю зиму проходили в обуви.

Люди имели только самое необходимое. Выходной, праздничной одежды у

многих не было.

«До 50 чел. юношей из ремесленных училищ ходят босиком, т. к, ботинки,

выданные им при выезде в Пруссию, совсем разлезлись, а на дворе уже

холодно».

49

Из письма члена Военного совета Особого военного округа генерал-майора

Куликова в ЦК ВКП(б). 29 сентября 1945 года.

ЦАМО. Ф. 358. Оп. 5938. Д. 177. Л. 401.

— Мы бедно тогда жили, — рассказывает Маргарита Серафимовна

Золотарева, — по теперешним понятиям — совсем нищие. У меня было

коричневое школьное платье, черный фартук и белый фартук для праздничных

случаев. В этом я ходила в школу из года в год. На школьные вечера — тоже в

школьном платье, но с белым фартуком. И в этом

случае вместо коричневой ленты в косы вплетались красные. Белых

ленточек у меня не было, это была моя мечта. Многие дети вообще почти не

имели теплой одежды. Моя мама была председателем родительского комитета и

вместе с другими родителями ходила по домам и собирала одежду для таких

детей. Мальчики одевались в самодельные курточки, суконные. Если у кого была

вельветовая курточка, считалось, что он богач, франт. Учителя тоже одевались

очень просто, незамысловато. Хотя, как я теперь понимаю, подавляющее

большинство наших учителей были молодые женщины и женщины среднего

возраста, тем не менее они никогда не щеголяли нарядами. Скорее всего, их

просто не имелось. Что касается обуви, то это были простые, на низком каблуке

туфли и ботинки в осенне-зимнее время, для лета и теплой весны — матерчатые

босоножки, которые мы мазали зубным порошком, так они лучше выглядели.

Никто из наших учителей не делал каких-то замысловатых причесок: либо гладко

зачесанные волосы и сзади пучок, либо, как тогда считалось модным,

шестимесячная завивка. Школьницы ходили все с длинными волосами,

заплетали их и косы; а мальчиков стригли под нулевку, оставляя только

крохотный чубчик.

Свадьбы — и те справлялись скромно.

— Наряды на свадьбу были из вышитых самотканок. Самотканое полотно,

юбка с оборочками, кофта, жилетка. На выход имели хромовые сапоги. А в

рабочие дни ходили в лаптях. У меня на свадьбу было платье штапельное,

голубенькое, красные туфли и фата из марли, — вспоминает Софья Дмитриевна

Гущина из поселка Желудево.

Судя по многочисленным воспоминаниям, к всевозможным нехваткам и к

отсутствию красивой одежды переселенцы относились терпимо. Об этом говорил

Юрий Михайлович Ф е д е н е в:

— Люди не гонялись за роскошью. Об этом как-то не думали. Было больше

работы, а достатка у людей было меньше. Зарплата была не такая высокая,

покупали только по своим возможностям, не гнались за дорогими вещами. Если

замечали, что человек приобретал много вещей — это у всех вызывало

негативное отношение. Не случайно именно в тот период появился термин

«вещизм». Люди старались жить одинаково, одинаково бедно.

«Одинаковая бедность»

«Улица Кутузова, там, где кинотеатр “Победа”, была перегорожена. Туда не

пускали: там жили военные. Хорошие особняки только им и были» (Нина

Моисеевна Вавилова). «Район улиц Кутузова, Нахимова, Чапаева, Энгельса был

весь целый. Там жили военные. В районе, что примыкал к вагонзаводу —

рабочие. В поселке Воздушном — военные

и обкомовские, на Офицерской и Коммунальной — тоже обкомовские. Там

была чистота, улицы в полном порядке. Жилье распределялось несправедливо.

Старшие офицеры располагались в шикарных квартирах или особняках, где были

целы обстановка, мебель, даже хрусталь. С жильем в городе было плохо, но

уплотнения этой категории жильцов не проводилось» (Нина Андреевна Маркова).

50

Мария Ивановна Самойлюк во время выборов 1947 года была агитатором,

приходилось много ходить по домам. У всех было примерно одно и то же:

скромный, даже убогий послевоенный быт. И вот однажды, где-то в районе улицы