и т.п.), то в первые два десятилетия XX века и особенно в советское время мистические

образования России имели вполне автономный характер, не вступая в организационные

контакты с подобными же образованиями Старого и Нового Света.

Последнее объясняется, как мне кажется, не столько жесткостью и

всепроникновенностью политического сыска коммунистического режима в стране,

сколько невозможностью таких контактов и стремлением к ничем не контролируемой

свободе собственного духовного становления. В последнем немаловажную роль сыграли

государственные гонения на религию вообще и на духовенство и верующих в частности.

Под запретом оказалось не только отправление религиозных обрядов и сама церковь, но и

вообще духовная мысль, как таковая. Если первое в какой-то мере отвечало прежним

чаяниям образованных слоев общества, относившегося на протяжении предшествующего

столетия все более оппозиционно к официозной церкви и к духовенству, находившемуся

на положении государственных чиновников по “ведомству религиозных культов”, то

возникший в среде интеллектуальной жизни вакуум никоим образом не мог быть

заполнен “диалектическим материализмом”.

Место упраздненной религии должно было занять нечто новое, не порвавшее

окончательно с традицией, но стремящееся к тому, чтобы его положения не вставали в

явное противоречие с развитием современной науки, как то было с прежней религией.

О том, как происходил этот синтез науки, традиций, духовности и политики в первые

десятилетия становления коммунистического государства, я рассказал в ряде очерков и

публикаций, увидевших свет в некоторых малотиражных и труднодоступных даже для

специалиста изданиях. В предлагаемой читателю книге собраны наиболее важные из них,

дающие представление об уже известном материале и в своей совокупности

представляющие определенный итог взглядов автора на данный сюжет. Здесь

представлена точка зрения автора на возможность мистического (интуитивного) пути

познания и его месте в совокупности позитивного (научного) и религиозного познания

мира, краткий обзор направлений мистических движений 20-30-х годов, взаимоотношения

между мистиками и анархистами, отразившиеся в конфликте вокруг Музея

П.А.Кропоткина в Москве, первые сведения о попытках возрождения магического

розенкрейцерства, однако главенствующим сюжетом остается история Ордена

тамплиеров и его филиаций в России, вопросы его символики, исторических корней,

содержания учения и пр.

Сложность заключается в том, что, будучи написаны в разное время и по разным

поводам, эти очерки, с одной стороны, не всегда совпадают по высказанным в них

догадкам и предположениям, отражая эволюцию мысли автора на разных стадиях его

работы, а с другой - в них повторяются некоторые пассажи, опирающиеся на одни и те же

документы. Последнее относится и к перечням имен, почерпнутых из документов.

Рассматривая все это как безусловный недостаток книги в целом и в ряде случаев

счастливо избежав подобного дублирования текстов, тем не менее я считаю подобные

повторы неизбежными для такого сборника, представляющего читателю не итог, а всего

только отчет о проделанной, и, главное, продолжающейся, отнюдь не законченной работе,

позволяющей в дальнейшем автору многие его предположения уточнить и даже

радикально пересмотреть в свете новых сопоставлений и открытий.

Вместе с тем я посчитал необходимым дополнить эти работы публикацией ряда

материалов, имеющих первостепенное значение как для историков данной темы в целом,

так и для конкретных исследований широкого спектра - от тамплиерского самиздата в

виде образцов орденских легенд до документов следствия по делу “Ордена Света” и работ,

представляющих интерес для исследователя культурной жизни России этого периода. Так

непосредственно связанной с этими вопросами оказалась забытая историками

тамплиерства статья Ф.Фортинского, опубликованная во второй половине прошлого века,

которая помогает найти место российским мистикам советского периода в общемировой