экспериментальная психология) не начинали читаться. В это время я нашел (по

объявлению на обложке книги) библиотеку Теософского общества, некоторое время брал

там книги и познакомился с некоторыми теософами [председателем московского

Общества Герье, библиотекарем Зелениной, Н.А.Смирновой, П.Н.Батюшковым.
– А.Н.]

Книги Р.Штейнера привели меня, в свою очередь, к антропософии, и это увлечение

97

(вытеснив теософию) продолжалось вплоть до осени 1920 г. Попав в это время за границу

(в г.Ригу в качестве секретаря военного атташе), я стал знакомиться с последними

работами Штейнера в области социального учения. Эти работы показались мне настолько

наивными <…>, что и к прочим учениям антропософии я стал относиться гораздо более

критически. Процесс постепенного расхождения с антропософией продолжался до 1922 г.

и закончился прочтением [в Антропософском обществе.
– А.Н.] доклада “Очередная

утопия”, после которого всякие связи с антропософией были прерваны…”<26>

Остается неизвестным, когда и каким образом А.В.Уйттенховен познакомился с

А.А.Карелиным, но можно думать, что это произошло в 1922 или, самое позднее, в 1923

г., когда он учился во ВХУТЕМАСе и был связан с московскими театрами, - через

В.С.Смышляева, Ю.А.Завадского или даже М.А.Чехова. Причину можно угадать: все тот

же интерес к тамплиерским легендам и тайнам Ордена тамплиеров, как вообще ко всем

“древним тайнам”, будоражившим воображение в те годы в связи с открытиями сокровищ

древних цивилизаций и, конечно же, первоочередной сенсации - гробницы Тутанхамона.

Этим “интересом к древним легендам” объясняли свое вступление в Орден А.С.Поль, а

знакомство с Карелиным - Ю.А.Завадский и П.А.Аренский, до которого рука ОГПУ-

НКВД дотянулась только в мае 1937 г., когда был продолжен “отлов интеллигенции” по

именам, упоминавшимся в делах, проходивших “инвентаризацию” в архивах этого

заведения, как это было и с архивно-следственным делом “Ордена Света”, получившим

свой настоящий вид только в 1936 г.<27> Стоит вспомнить, что по показаниям А.С.Поля,

Е.А.Поль, Ф.Ф.Гиршфельда, В.Ф.Шишко и, по-видимому, свидетелей, упоминаемых

только в обвинительном заключении Э.Р.Кирре по делу “Ордена Света” (А.Ф.Евстратовой

и Г.Е.Ивакинской), П.А.Аренский, Ю.А.Завадский, В.А.Завадская и В.С.Смышляев

проходят в качестве “старших рыцарей”, которые вели кружки и проводили посвящения.

Но к 1930 г. В.А.Завадская уже умерла, ее брат Ю.А.Завадский был вытащен из

Бутырской тюрьмы стараниями К.С.Станиславского и (как я полагаю) А.С.Енукидзе, а

В.С.Смышляев по каким-то причинам не тронут. Судя по пометам на характеристике,

которую дал ему на следствии А.С.Поль<28>, Смышляеву предстояло весной 1937 г.

разделить участь Аренского, но он успел умереть осенью 1936 г. от инфаркта. Аренский

же был арестован, осужден на пять лет колымских лагерей и скончался на Колыме в

декабре 1941 г. за несколько месяцев до окончания срока, что, впрочем, в той ситуации не

принесло бы ему освобождения.

В письме из лагеря от 18.08.40 г. своей жене, актрисе В.Г.Орловой-Аренской, которая

спрашивала его о причине ареста и обстоятельствах дела (она ничего не знала о

тамплиерах, поскольку Аренский не посвящал ее в орденские дела), он писал полуправду,

рассчитанную на цензуру, тем не менее, представляющую для нас интерес: “…С

Карелиным я был знаком только по одной причине: он обладал древнеегипетскими и

средневековыми рыцарскими легендами, которые привлекали меня своей

художественностью, и в подлинности которых я хотел убедиться. Поэтому и после смерти

Карелина продолжал видеться с Солоновичем, который читал мне эти легенды.

Солонович же - один из последователей Карелина по анархизму. Он передал мне тетрадку

с некоторыми древне-рыцарскими обрядами, которые мы изучали и даже разыгрывали в

кружке знакомых Веры Александровны (т.е. В.А.Завадской, которая до 1925 г. была

женой Аренского, а с осени 1928 г.
– В.С.Смышляева.
– А.Н.). Там был и А.С.Поль. (По-