провинции. Фильм «Глянец» очень скуп не только на кадры живой природы, но и вообще на

любое проявление живой человеческой натуры. Здесь декорация одерживает, кажется,

страшную победу над человеком. Как это происходило, может быть еще более выразительно, в

«Дяде Ване» (1971).

«Первый учитель» давался физически тяжко. Во время съемок режиссер заболел

дизентерией, работал с сорокаградусной температурой. Приезжал отец, растрогавший сына

своей неподдельной заботой.

Готовясь к картине, режиссер много ездил по Киргизии в надежде почувствовать ее

фактуру, ее дух, ее натуру. Слушал старых акынов, спал в юртах, пил кумыс с водкой. Однажды

обронил в беседе с секретарем ЦК Усубалиевым, что хочет снять «настоящую киргизскую

картину». А в ответ услышал холодное и строгое: «Вы должны снять настоящую советскую

картину».

«Ну, конечно, я напозволял себе того, что в советском кино тех лет категорически не

разрешалось. Обнаженная Алтынай под дождем входила в воду. И это — в мусульманской

стране, где женщине и лица не положено открывать… По установленному порядку картины,

сделанные в республиках, сначала принимало местное правительство, после чего их посылали в

Москву. Киргизские партийные власти картину не приняли. Как только она была закончена, ее с

грохотом положили «на полку»… я отказался от любых поправок…»

За фильм вступился Айтматов, обратившийся к Суслову, который уже получил письмо об

Виктор Петрович Филимонов: ««Андрей Кончаловский. Никто не знает. .»»

95

«идейно порочной картине, показывающей киргизов диким, нецивилизованным народом».

Суслов, по словам Кончаловского, сказал Айтматову: «Мы вас в обиду не дадим. Если ЦК

Киргизии думает, что киргизы не были дикими, то, выходит, и революцию не надо было

делать?»

Картину разрешили. А затем она отправилась на Венецианский фестиваль. Здесь

исполнительница главной женской роли Наталья Аринбасарова получила «Кубок Вольпи».

Глава вторая «Стык миров»: конфликт натуры и декорации

Меня интересовало только одно — создать ощущение жизни и

зафиксировать его на пленке.

А. Кончаловский

Надоела грязь… Очень захотелось снять что-то красивое…

А. Кончаловский

1

Вторая половина 1960-х. Оттепель торопится к закату. Ощущение финала эпохи — ив

«Рублеве», и в «Первом учителе», и, конечно, в «Асе».

Примерно в эти же годы, на излете оттепели, в отечественном кинематографе возникла

«первая и единственная», по словам Кончаловского, попытка реформ— Экспериментальное

творческое объединение при «Мосфильме» (1965—1975). Художественным руководителем его

был Григорий Чухрай, уже снявший к тому времени лучшие свои ленты, завоевавшие мировое

признание. Объединение опиралось на новые экономические принципы в духе югославских

реформ. Предусматривался хозрасчет, а не государственные дотации. Для работы, в числе

других известных режиссеров, был приглашен

и Кончаловский. Он и Горенштейн успели написать для объединения сценарий «Басмачи»,

который сам режиссер собирался и ставить с участием Николая Губенко и Болота

Бейшеналиева. Постановка не состоялась. Позднее сценарий был переделан в «Седьмую пулю

для Хайруллы». Взамен же «Басмачей» взялись тогда за другой сценарий, со временем

превратившийся в фильм «Белое солнце пустыни». Но работу над ним оставил сам Андрей,

соблазнившись прелестями коктебельского отдыха.

Андрею Коктебель всегда казался сказочным. «Я вообще сидел там каждое лето, —

вспоминает он, — написал много сценариев — с Андреем Тарковским, с Фридрихом

Горенштейном, с Эдуардом Тропининым. Жили в доме писателей, в уютных квартирках, по

вечерам шли замечательные посиделки, застолья, хохот, улыбки, потом шептанья по клумбам и

по кустам…»

К тому времени Кончаловский был уже достаточно опытным сценаристом. Кроме

названных, можно вспомнить сценарий «Серый лютый» (по произведениям М. Ауэзова),