Саша ждал этого вопроса, и когда он наконец-то прозвучал, набрался смелости и выпалил:

— Ты можешь на время остановиться у меня. Пусть это не трехэтажный особняк, но крыша над головой есть. У тебя будет все необходимое.

Таня крепко стиснула его пальцы.

— Спасибо, Саша. Но мне надо возвращаться домой. Я имею в виду Кишинев. Мне нужно многое переосмыслить. Я не выживу тут одна.

«Ты не одна!» — хотел воскликнуть Денин, но вовремя прикусил язык.

Он мог напугать этим Таню. В сложившейся ситуации ему придется научиться контролировать себя и держать в узде свои эмоции.

«С ней нужно обращаться как с хрустальной вазочкой, так-то, парень!»

— Хоть на несколько дней, хорошо? — Он наклонился и попытался поцеловать женщину.

Она почувствовала это, слегка отстранилась назад.

— Не надо, Саша.

— Хорошо. — Он покорно выпустил ее хрупкие ладошки из своих пальцев.

Таня поднялась со стула, вытянула руки и подошла к сумкам. Саша наблюдал за ней с щемящей болью в груди.

«Ей нужна палочка. Как у слепых».

— Я думаю завести себе собаку, — вдруг сказала она, начала копаться в вещах, вытащила джинсы и белую футболку. — Поводыря. — Таня застегнула молнию на сумке и добавила тише: — По крайней мере, собаки не предают.

Денин опустил голову и принялся разглядывать собственные туфли.

Разве он предавал Таню? Неужели она могла упрекнуть его в том, что он недостаточно внимательно к ней относился?!

Саша выпустил воздух сквозь сжатые зубы.

— Ты только не обижайся, — сказала Татьяна. — Я даже отсюда чувствую, как тебя перекосило.

— Все нормально.

— Ничего не нормально. Но мне нравится, как ты держишься. Отвернись, пожалуйста. Я переоденусь.

— Я и так смотрю в окно, — обиженно заметил Саша.

— Умничка. — На этот раз голос женщины прозвучал ласково, и в душе Александра затеплилась надежда.

— Представляешь, ко мне вчера с передачи приехали, — вдруг произнесла она. — Какое-то ток-шоу дебильное.

— И что?

— Звали на прямой эфир, в студию, рассказать, как все было. Мол, вас увидит вся страна. Возможно, в полиции зашевелятся, начнут искать этих отморозков. А заодно, глядишь, с операцией на лице поможет хирург какой-нибудь. Надо же людям рекламу сделать.

— А ты? — спросил Саша, в сущности, уже зная ответ.

— Отправила их в пешее эротическое путешествие. Не хватало еще, чтобы я свои проблемы через такие вот поганые передачи решала.

Саша подумал, что, собственно, вариантов у Тани совсем не густо, но озвучивать свои мысли не стал.

— Можешь повернуться. Одежда мятая?

— Нормальная, — ответил Денин, с любовью глядя на Таню.

В своих любимых узких джинсах и белой кофточке она выглядела соблазнительно. Даже в этом респираторе, под которым скрывалось изуродованное лицо.

— У тебя сегодня все нормально.

— Саша, ответь мне, только честно. Ведь это ты все оплатил? Отдельную палату, лекарства, уход за мной? Медсестры разве что не вылизывали меня!..

Александр молчал. В груди взволнованно колотилось сердце. Тук-тук. Тук-тук.

— Можешь не отвечать. Я знаю, что это ты. И счет на телефоне тоже ты пополнял. Подойди ко мне.

Саша шаркнул вперед. Таня развела в стороны руки.

Они обнялись.

— Спасибо тебе. Ты спас меня. Мой милый Сашка!.. — прошептала она, крепко прижимаясь к нему.

Александр почувствовал, как в уголках его глаз собирается влага.

«Боже!.. Она сама так сказала. Это самые лучшие слова на свете».

— Поехали, — сказала она. — Пустишь пожить к себе? Ненадолго. Мне надо прийти в себя.

Александру почудилось, что он ослышался.

— Ко… конечно, родная.

Слеза скатилась по его щеке. Он торопливо вытер лицо.

Боже, неужели все это происходит наяву?!

Саша заказал по телефону такси, и через полтора часа они были у него дома.

— Ты разменял квартиру? — Таня боязливо коснулась подушечками пальцев отслаивающихся обоев. — Или оставил ее детям с женой?

— Детям с бывшей женой, — поправил ее Саша. — Да, разменялись, а деньги поделили. Вот, на что хватило, то и имею.

— Хорошая комната. Не переживай. Это не главное, — проговорила Таня, поворачиваясь к нему.

«А что главное? — хотел было спросить он. — Дружба? Чувства, любовь? Или гражданство? Регистрация в Москве?! Ты что, ополоумел?» — Саша осекся, испугался собственных мыслей.