Прозвучавший короткий тяжелый стук в дверь стал для обоих мужчин неожиданностью.

***

– Кто вы, юноша?

Нимхейн равнодушно смотрел на маггла, пытавшегося подавить его суровым видом. Это явно не прокатывало. По сравнению с тем же Нуадой... это было, как если б червь встал на дыбы, пытаясь изобразить королевскую кобру. Впрочем, немудрено, что он обманулся. Сейчас перед ним стоял подросток в дорогом костюме-тройке, шикарных туфлях, с четкой стрижкой, держащий в руке небольшой портфель.

– Сквайр Томас Риддл?

– Да.

– Замечательно.

Нимхейн прошел в кабинет, захлопнув за собой дверь и уселся в кресло с видом короля, привычно мостящего свой зад на любимый трон.

– Мое имя - Нимхейн Деймос Даркеварр. Лорд Даркеварр.

– Лорд?
– скептически фыркнул Томас-младший и тут же схватился за горло, которое пережала невидимая удавка.

– Молчать. Я не потерплю неуважения.

Карие глаза засияли расплавленным золотом и оба мужчины молча сели, со страхом и ненавистью глядя на сидящее перед ними отродье.

– Вы - маг?
– напряженно спросил Томас-старший.

– Да. И у меня есть для вас очень выгодное предложение.

– Слушаю.

– Двенадцать лет назад в вашей семье произошла одна не слишком красивая история. В подробности вдаваться не буду, это ни к чему, однако, у этой... истории, был закономерный финал. Ребенок. Молчать!
– гневно раскрывший было рот Томас-младший поджал недовольно губы.

– Признавать его вы не собираетесь, не так ли?

– Именно так, - отрезал глава семейства. Нимхейн удовлетворенно улыбнулся.

– Это замечательно, и очень даже хорошо. Вам дитя не нужно, а вот мне - очень даже. Я хочу, чтобы вы написали официальный отказ от него. Семья Риддлов никогда не будет претендовать на этого мальчика. За это я готов... заплатить.

На стол легла шкатулка, извлеченная из тощего портфеля и непонятно, как там поместившаяся. Откинув крышку, Риддл с изумлением увидел, что она доверху набита золотыми соверенами.

– Итак? Ваше решение?
– иронично спросил Нимхейн, глядя на алчные взоры, кидаемые мужчинами на содержимое шкатулки.

– Согласны.

– Превосходно. Извольте подписать.

На стол легли два листа бумаги. Один был украшен официальными печатями, заверен подписями и сообщал для всех интересующихся официальных органов Британии, что семья Риддл отказывается от всех прав на Томаса Марволо Риддла.

С удовольствием подмахнув бумагу, мужчины потянулись за следующей. Она представляла собой плотный лист пергамента, украшенный странными символами, где так же был расписан отказ от Томаса Марволо Риддла, от претензий на его кровь, плоть, магию, полный отказ от всего и передача всех прав лорду Нимхейну Деймосу Даркеварру.

Расписавшись, мужчины с изумлением увидели широкую, крайне довольную улыбку сидящего перед ним мага.

– Рад, что избавился от этого отродья!
– довольно выдохнул Риддл-младший. Нимхейн скатал пергамент и спрятал его в футляр, который положил в портфель.

– Я тоже, очень рад этому обстоятельству. Прощайте, господа. Больше вы ни меня, ни своего бывшего потомка никогда не увидите!

В душе главы семьи зашевелился червячок сомнения и он решил прояснить ситуацию.

– Скажите... почему вы так рады?

– А вы не знали?
– Нимхейн иронично поднял бровь, с презрением глядя на тех, кто продал свою родную кровь.
– Малыш по матери - Наследник. Сейчас - Наследник, но через несколько лет он получит титул Лорда. Его кровь - это путь к власти, богатству, могуществу. Это - огромное влияние. Он будет великим правителем... под моим скромным руководством... и вы только что отказались от того малюсенького шанса получить хоть какие-то крохи этого влияния, который у вас был. Да, кстати... вы никогда не сможете никому ничего рассказать, только те факты, что мистер Риддл провел с Меропой Мракс какое-то время, после чего бросил ее и ее ребенка, от которого он только что отказался.

Нимхейн злорадно оскалился, глядя на вытянутые лица мужчин.

– Это была крайне выгодная сделка. Для меня. Все равно, что купить Манхэттен.* Прощайте.

Дверь захлопнулась, оставляя Риддлов наедине с золотом и сожалениями об упущенных возможностях.

***

Ужин проходил в гробовом молчании. Нимхейн довольно резал ножом кусок практически сырого мяса, самую малость опаленного на углях, заполировывая его салатом по-гречески.