— Совсем не плохо, — проговорил Керди. — Сдаётся мне, скоро мы будем в безопасности.

— Конечно, будем, — подтвердила Айрин.

— Отчего ты так уверена?

— Потому что моя прабабушка натягивает для нас ниточку.

— Вновь эта чепуха, — сказал Керди. — Ума не приложу, о чём ты толкуешь.

— Если ты не знаешь, что я имею в виду, как ты можешь называть это чепухой? — обиженно ответила принцесса.

— Извини меня, Айрин, — смягчился Керди. — Я не хотел тебя обижать.

— Я понимаю, что ты не хотел, — ответила принцесса. — Но почему ты сам думаешь, что мы будем в безопасности?

— Потому что король с королевой слишком толстые, чтобы сюда пролезть.

— Могут быть кружные пути, — возразила принцесса.

— Это верно, да и мы ведь ещё не выбрались окончательно, — согласился Керди.

— А почему ты назвал их королём и королевой? — спросила принцесса. — Я бы ни за что не стала называть этих чудищ королём и королевой.

— А вот гоблины называют, — ответил Керди.

Принцесса больше не задавала вопросов, и, пока они не спеша продвигались вперёд, Керди посвятил её в обычаи и привычки гоблинов, насколько сам в них разбирался, а также рассказал ей о своих собственных стычках с ними — начиная с той самой ночи, когда он встретил её и Лути в сумерках на горной тропе. Закончив, Керди попросил, чтобы принцесса тоже рассказала ему, как случилось, что она пришла к нему на помощь. Айрин поведала ему длинную историю, только, на взгляд Керди, говорила слишком иносказательно, поэтому он перебивал её множеством вопросов касательно вещей, которых она не в состоянии была растолковать. Поскольку Керди не поверил и половине того, о чём услышал, рассказ принцессы оставил его в прежнем недоумении; мальчик был даже ещё больше сбит с толку. Он не считал, что принцесса намеренно сочиняет, но единственный вывод, к которому он пришёл, был таков: это Лутины идеи, это няня изобретает бесконечные страсти, чтобы держать принцессу в страхе с какой-то определённой целью.

— Но как Лути додумалась до того, чтобы одну отпустить тебя в гору? — спросил он.

— Лути ничего об этом не знает. Когда я ушла, она ещё спала. Мне так кажется. Я надеюсь, что моя прабабушка не даст ей пострадать, ведь она ни в чём не виновата, и моей прабабушке это отлично известно.

— Но как ты отыскала дорогу ко мне? — настаивал Керди.

— Я же объяснила, — ответила Айрин. — Я всю дорогу держала палец на ниточке, которую спряла для меня моя прабабушка. Я и сейчас так делаю.

— Ты хочешь сказать, что сейчас здесь тоже протянута твоя ниточка?

— Конечно, я же говорю. Я это десять раз повторила. Я совсем почти не убирала с ниточки своего пальца — только когда разгребала камни. Вот она! — добавила принцесса, поднося к нити Кердину руку. — Чувствуешь сам?

— Ничего не чувствую, — ответил Керди.

— Ну что такое с твоими пальцами? Я ведь отлично чувствую. Правда, ниточка очень-очень тонкая и при свете солнца кажется всего лишь паутинкой, хотя чтобы спрясть её, пришлось свить вместе много-много паутинок, но всё равно, как можно её не чувствовать?

Керди был слишком хорошо воспитан, чтобы сказать, что не верит, будто здесь есть какая-то ниточка. Он только произнёс:

— Что ж, ничего не могу с собой поделать.

— Зато я могу, и этого тебе должно быть достаточно. Положись на меня.

— Но мы ещё не выбрались отсюда, — напомнил Керди.

— Скоро выберемся, — заверила его Айрин.

Теперь ниточка вновь опустилась к полу и подвела принцессину руку к пролому в полу пещеры, откуда исходил звук текущей воды, уже давно доносившийся до их слуха.

— Она уводит нас под землю, — сказала девочка, остановившись.

Но Керди прислушивался к другому звуку, который также некоторое время назад уловило его опытное ухо и который также стал громче. Это был шум работы, производимой где-то поблизости рудокопами гоблинов. Айрин тоже расслышала его, как только остановилась.

— Что это за шум? — спросила она. — Ты не знаешь, Керди?

— Знаю. Это гоблины роются в горе.

— А зачем они это делают, ты не знаешь?

— Вот этого я как раз и не знаю. Не хочешь ли взглянуть на них? — спросил он. Ему захотелось сделать ещё одну попытку выведать их секрет.

— Если моя ниточка меня туда поведёт, то я не возражаю, но мне не хочется на них смотреть, и тем более оставлять ниточку. А она ведёт меня в этот пролом, и нам лучше лезть туда.

— Ну, хорошо. Только я первый, ладно? — предложил Керди.

— Нет, Керди, не нужно. Ты не можешь почувствовать ниточку, — возразила принцесса, пролезая в узкий пролом. — Ой! — вскрикнула она. — Я попала в воду. Сильное течение, но не глубоко, и места много, чтобы пройти. Поторопись, Керди.

Он попытался пролезть, но отверстие было для него слишком узким.