– Я пропускаю особый повод? – спрашиваю, открывая входную дверь.

Моя улыбка моментально исчезает.

Глава 11

– Какого черта ты здесь делаешь? – во мне опасно вспыхивает дурацкое раздражение.

– Твоя бабушка меня пригласила, – в руках Миллера цветы и пакет с логотипом Харродс. – Ты собираешься впустить меня в дом?

– Нет, не собираюсь, – я выхожу на крыльцо и закрываю за собой дверь, чтобы Нан не могла подслушать наш разговор. – Что ты творишь?

Он абсолютно спокоен в ответ на мое далеко не спокойное поведение.

– Веду себя вежливо и принимаю приглашение на обед, – в его голосе нет веселья. – У меня хорошие манеры.

– Нет, – подхожу к нему ближе, шок и недовольство граничат со злостью. Чертовски коварная бабушка. – Выводишь меня из себя, вот что ты творишь. Это должно прекратиться. Я не хочу проводить с тобой двадцать четыре часа.

– Хочешь больше?

Взрываюсь:

– Нет! – Насколько больше?

– Оо… – он звучит неуверенно, и я впервые вижу его таким. Это заставляет меня распрямить плечи и вопросительно прищурить глаза.

– А ты? – шепчу вопрос, сопровождаемый гулким ударом сердца, мозг начинает лихорадочно работать.

За долю секунды его неуверенность превращается в раздражение, заставляя меня задуматься, направлено ли оно на меня или он разочарован в себе. Надеюсь, последнее:

– Мы договаривались не переходить на личное.

– Нет, это ты огласил эту часть сделки.

Его взгляд взметнулся в шоке:

– Я знаю.

– И она все еще в силе? – спрашиваю, сильно стараясь звучать уверенной в себе, тогда как внутри распадаюсь, ожидая его ответа.

– Все еще в силе, – его голос звучит решительно, но не соответствует выражению лица Миллера. И тем не менее, этого недостаточно для укрепления моих надежд.

– Тогда здесь мы прощаемся, – разворачиваюсь на конверсах и толкаю в дверь свое разбитое тело, предсказуемо сталкиваясь с Нан. – Это продавец, – говорю, не позволяя ей пройти мимо меня. Мой план никогда бы не сработал, и я это понимаю. Она пригласила его и знала, кто это уже в ту секунду, как прозвонил дверной звонок.

Сопротивляюсь немного, и меня отодвигают с пути, открывая входную дверь, Миллер не спеша уходит прочь.

– Миллер! – кричит она. – Вы куда?

Он разворачивается и смотрит на меня. И я безумно сильно стараюсь изобразить угрожающий взгляд, но этого не происходит. Мы просто глядим друг на друга долгое время, после чего он едва заметно кивает Нан.

– Это, действительно, очень любезно с вашей стороны, миссис Тейлор, но я…

– Ооо нет! – Нан не дает ему шанса принести свои извинения. Она шагает по тропинке, и ни капли не испугавшись его высокой, сильной фигуры, берет его под локоть и ведет в дом. – Я приготовила потрясающий обед, и вы останетесь его попробовать. – Миллер оказывается в узком коридоре, где для нас троих маловато места. – Ливи заберет вашу куртку, – Нан оставляет нас и уходит на кухню, где тут же дает кое-какие инструкции Джорджу.

– Я уйду, если хочешь. Не хочу заставлять тебя чувствовать себя некомфортно, – он не двигается, чтобы положить пакеты или снять куртку. – Твоя бабушка замечательная женщина.

– Да, – отвечаю тихо. – И ты всегда заставляешь меня чувствовать себя некомфортно.

– Поедем ко мне домой, и я надену какие-нибудь шорты.

Мои глаза распахиваются при мысли о Миллере с обнаженным торсом и босыми ногами.

– От этого комфортно мне тоже не становилось, – заключаю я. Ему это известно.

– Да, только потом одежды стало еще меньше, – тот самый локон волос падает на свое место, как бы подтверждая слова Миллера, делая их более соблазнительными.

Переминаюсь с ноги на ногу:

– Этого больше не повторится.

– Не говори то, чего на самом деле не имеешь в виду, Ливи, – заключает он мягко.

Соприкасаюсь глазами с его взглядом, и он подходит, цветы в его руке прижимаются к моему чайному платью.

– Ты используешь мою собственную бабушку против меня, – выдыхаю я.

– Ты не оставляешь мне выбора, – он наклоняется и накрывает своими губами мои, посылая приятное тепло в низ живота, такое похожее на тепло его рта.

– Ты играешь нечестно.

– Я никогда не говорил, что играю по правилам, Ливи. И в любом случае, все мои правила полетели к чертям, едва я к тебе прикоснулся.

– Какие правила?

– Не помню, – он осторожно овладевает моим ртом, сильнее прижимая цветы к моей груди, целлофан, в который они завернуты, громко шуршит. Но я слишком занята, чтобы побеспокоиться о том, привлечет ли шум внимание моей любопытной бабули. Ощущения яркие, кровь кипит, и я вспоминаю невероятные чувства, которые Миллер Харт во мне пробудил. – Почувствуй меня, – стонет мне в рот.