— С фронта, — не поднимая головы, ответил Куделин.

— Ищете свою часть?

— Ищу, дорогая девушка. Вот вторую неделю ищу... — Куделин сокрушенно покачал головой.

И на тот случай, если она действительно партизанка, рассказал заранее придуманную им легенду.

— Раненым валялся среди убитых... Очнулся, а артиллерию уже еле слыхать... Чуть живой добрался до деревни. Там добрые люди перевязали, накормили, даже с собой еды дали... Они меня у себя оставляли, да я не смог. Душа не стерпела... Вот и пошел лесами... — Он поднял на Веру такой проникновенный взгляд, что она окончательно решила: это свой человек. — Иду и думаю, — продолжал Куделин, — неужели не найду?.. Меня будто кто в спину толкнул, — он приложил руку к сердцу: — Иди, Куделин!.. Иди смело!.. Если ты любишь Родину, то найдешь...

— Верно, товарищ. Если любишь Родину, то найдешь, — прошептала Вера.

У Куделина теперь не осталось никаких сомнений, что девушка не из этих мест и выдает себя не за ту, кем она является на самом деле. Кто же она?.. Если партизанка, то с ней разговор короткий. Он уже снял было винтовку, но, одернув полушубок, снова повесил ее за плечо. Может быть, где-нибудь неподалеку сидит другой партизан и держит его, Куделина, на мушке?.. Куделин деланно улыбнулся. Надо все-таки попробовать разузнать, не слыхала ли она чего-нибудь о дивизии, куда он должен попасть сегодня же.

— С Первомайского, говоришь? — вяло, как бы между прочим возобновил он прервавшийся разговор.

— Из Первомайского, — ответила Вера и насторожилась, как бы он не пошел за ней следом. Но в то же время он был ей нужен, она почему-то уверилась, что этот солдат должен знать о дивизии. «Надо только умеючи к нему подойти...» — подумала она.

— А наших там не встречала? — Из-под прищуренных усталых век на Веру зорко смотрели черные глаза Куделина.

Вера доверчиво ответила на его взгляд.

— Нет, не встречала, — сказала она.

Но он все же ей не поверил. И чтобы выпытать у нее правду, стал вслух размышлять о том, где могут быть сейчас фашисты, делал вид, что очень боится угодить к ним.

Вера старалась подавить в себе жалость к этому человеку и быть осторожнее. Она ни словом не обмолвилась о дивизии и так естественно сокрушалась о своих родственниках, которые могут «попасть под фашиста», что озадачила этим Куделина.

— ...Вы говорите, в Кислове они?! — всплеснула она руками. — Да ведь в Кислове моя бабушка... Она у нас такая дурная, что-нибудь сделает, не приведи бог... Это что ж, значит, они и сюда придут?.. А мама намедни в Тимошино к тете Фросе ушла. Господи!.. Долго ли до беды...

Таким образом Вере кое-что удалось выведать у Куделина.

Она поняла, что полосу между железной дорогой и этим лесным путем занимают гитлеровцы, которые, по словам Куделина, «выжимают наших за реку, в безлесные места». Но Вера была убеждена, что наши за реку не пойдут, — это для них гибель. Они будут держаться леса и пробиваться на юг.

Она стала торопливо укладывать хворост в вязанку.

— Ты куда спешишь? — спросил Куделин.

— Как — куда? Домой. — Вера посмотрела на солнце. — Пора.

— Так ты ж все не унесешь, — сказал Куделин, испытующе глядя на Веру.

— Так я еще раз приду, — не задумываясь, ответила Вера.

— Вяжи другую вязку, небольшую, так, чтобы в одну руку взять. Я тебе помогу.

Он ожидал, что Вера испугается, но она даже не изменилась в лице. Вера почувствовала, что он ведет с ней игру, и внутренне вся насторожилась.

— Если можете, то пожалуйста, — как бы застенчиво проговорила она. — Только мне жаль вас, рука у вас, видно, болит... Если хотите побыть у нас, так идемте... А из-за хвороста не стоит. Коли сегодня не успею, так завтра приду. Не пропадет!..

Такого ответа Куделин не ожидал. Это сбило его с толку. Чтобы выгадать время, он взялся за вязанку, поднял ее и заохал...

— Что с вами? — Вера взяла из его руки вязанку и усадила на кучу хвороста. — Да разве так можно?

Вскинув хворост на спину, она еще раз позвала его идти с ней. Но Куделин, морщась, будто бы от боли, потирая подвязанную руку, поблагодарил ее и остался на месте.

Вера двинулась в дорогу, но пошла не тем путем, каким добиралась сюда, а свернула южнее.

Пройдя примерно с километр, она забрела в такую чащобу, куда, казалось, еще не заходил человек. Здесь она остановилась и сбросила вязанку. От веревки у нее ныло плечо, горели руки.

Только она хотела присесть и отдохнуть, как услышала позади себя легкое похрустывание. «Неужели он?» — встрепенулась Вера и бросилась в переплет зарослей. Там, в самой чащобе, она кинулась в яму и утонула в талом снегу.

Хруст приближался. Вскоре в просветах ветвей показались его ушанка и штык. Вот он остановился, покрутился на месте и исчез. С минуту пропадал и снова вынырнул на том же месте.

— Девушка! Где ты? — раздался сдавленный голос Куделина.

Затаив дыхание, Вера прислушивалась к каждому звуку. «Девушка! Где ты?..» — услышала она снова, но голос уже звучал издалека. Тогда Вера поднялась и, оставив хворост на месте, осторожно раздвигая кусты, пошла в другом направлении.