Из кустов донесся визгливый голос: кто-то распекал подчиненного, грозя ему расстрелом. По черному околышу фуражки с фасонистым козырьком Железнов узнал Паршина и послал за ним связного.

Паршин был крайне возбужден. Заикаясь и глотая слова, он доложил, что сапер, которого он отчитывает, потерял последний коробок спичек и теперь нечем зажигать фитили зарядов.

— Расстрелять подлеца надо! Ведь там танки... У нас есть еще на три фугаса... а он, накось, последние спички...

На Якова Ивановича смотрели карие умоляющие глаза плечистого сапера. Он, казалось, был готов сам броситься с зарядом под танк и кровью искупить свою вину...

— Как же так, Щукин? — не для острастки, а, скорее, для того, чтобы поддержать авторитет Паршина, спросил Железнов.

— Да я и сам казнюсь, товарищ полковник, — взволнованно ответил Щукин. — Если бы вы меня избили, мне было бы легче...

— На! И береги как зеницу ока! — Железнов протянул саперу коробок со спичками.

Щукин схватил коробок, громко выкрикнул:

— Есть хранить как зеницу ока! — и помчался в сторону деревни.

— Расстреливать надо врагов, трусов и паникеров. А за это расстреливать нельзя, — сказал Паршину Железнов. — Вызовите-ка лучше ко мне Тихомирова.

Тихомиров прибежал четверть часа спустя. По его измученному, в грязных потеках лицу катился пот. Он не замечал этого.

— Ну как у вас там, еще есть что-нибудь? — спросил Яков Иванович, страшась услышать отрицательный ответ.

— Есть! — Тихомиров, впервые не спросив разрешения, опустился рядом с Железновым на землю. — На складе нагрузили две машины мин и патронов и одну машину взрывчатки.

От радости Якоз Иванович обхватил Тихомирова за плечи:

— Какой вы молодчина! Большое вам спасибо, товарищ Тихомиров. — Он поднес ко рту Тихомирова папироску: — Курите! — Потом взял его под руку и вместе с ним прошел в окоп, где находился НП.

— Посмотрите на кирпичный дом! — сунул он Тихомирову в руки бинокль. — Возле него сосредоточиваются танки. Надо сделать так, чтобы они не вышли из деревни, пока...

— Будем отходить? — с тревогой в голосе перебил его Тихомиров.

— Подождем! Пусть обоз с нашими ранеными пройдет Ивахновичи. Потом будем отходить.

— Все же отходить?! — Тихомиров нахмурился и устало поднес руку к козырьку. — Все будет выполнено, товарищ полковник.

Железнов взял руку Тихомирова.

— Идите-ка в тенек, — сказал он, — скиньте сапоги, полежите немножко...

— Что вы, товарищ полковник... Сейчас не до этого!.. — У Тихомирова задрожали губы. — Как все это страшно, неожиданно рушится!..

— А семья ваша где?

— Семья? — переспросил Тихомиров и вздохнул. — Не знаю... — Усталые, со вздутыми венами руки, как плети, упали вниз.

Яков Иванович коснулся его плеча:

— Вот свяжемся со штабом дивизии и все узнаем...

Тихомиров кивнул головой и устало спросил:

— Разрешите выполнять?

Железнова тревожило отсутствие артиллерии.

«Эх, пушчонок сюда бы с дивизион, другая кадриль пошла бы!..» — подумал он и обратился к сидящему неподалеку начальнику штаба старшему лейтенанту Тарасову, которому в этот момент перебинтовывали руку:

— Как вы думаете, добрались до полигона наши посланцы?

— Наверное, добрались, товарищ полковник.

— Тогда вот что: садитесь сейчас в машину Тихомирова, поезжайте им навстречу, забирайте артполк и выводите его на следующий рубеж, километра два восточнее Демьяничей и Хмелева. Там дадим «генеральное» сражение!.. — грустно улыбнулся он своей шутке. — Можете ехать?

— Могу, товарищ полковник, — превозмогая боль в руке, ответил Тарасов.

Девушка, перевязывавшая Тарасова, быстро замотала остаток бинта вокруг его руки и помогла ему встать. Крикнув на ходу «спасибо, Наташа!», Тарасов побежал в глубину рощи.

Только он скрылся из виду, как из рощи появился батальонный врач Савлуков.

— Товарищ полковник, из сил выбился, прямо и не знаю, что с капитаном Карповым делать, — доложил он Железнову.

— Ему плохо? — испугался Железнов.

— Конечно, плохо. Но главное не в этом. То и дело соскакивает с подводы, кричит, ругается: в батальон рвется!

— А вы не пускайте!

— Да я его и так и этак — и по-доброму, и... твердым словом... Только уложу его, а он опять — брык с телеги и командует: «Смирно! Выполняй мой приказ! Вези на НП!» Какой там НП, когда весь бок разворочен!

— Придется привязать к телеге! — резко сказал Железнов. — Ранеными командуете вы!

За зеленой стеной черноницких садов все отчетливее грохотали танки, все слышнее и слышнее становилась трескотня пулеметов и ружей. Железнов посмотрел в бинокль: во ржи перебегали саперы, они расставляли мины.