— Не знаете ли вы, где штаб батальона стрелкового полка? — выйдя из машины, спросил Яков Иванович.

— Знаю, товарищ полковник. Отсюда в трех километрах. Проедете по этой дороге вперед с километр, налево пойдет проселок. Как к лесу подъедете, там вас встретит патруль этого батальона. — Пограничник приложил руку к зеленой фуражке и пустил лошадь рысью по дороге.

В лесу машину действительно встретил патруль и проводил до усадьбы, окруженной густым садом.

Навстречу Железнову с крыльца сбежал сухощавый, длинноногий офицер.

— Капитан Карпов, командир батальона, — представился он.

Карпов провел Железнова в дом. Там находились начальник участка военинженер второго ранга Тихомиров и воентехник первого ранга Паршин. Оба среднего роста, поджарые, загорелые и оба лысые. Тихомиров облысел давно. Паршин же, стараясь походить во всем на своего начальника, брил голову наголо.

Отказавшись от предложенного ему обеда, Железнов приступил прямо к делу.

Работали долго. Солнце уже перешло в другие окна и, пробиваясь сквозь листву яблонь, яркими пятнами играло на полу, а они все еще согнувшись стояли над схемой укрепрайона и над чертежами фортификационных построек.

По схеме получалось, что размещение бетонных и дерево-земляных огневых точек было произведено правильно и искусно: куда бы враг ни сунулся, он сразу попадает под перекрестный огонь. Особенно понравилась Железнову отсечная позиция по реке Пульве.

Первая очередь бетонных сооружений была уже закончена, и работы второй очереди во многих местах наполовину сделаны. Значительно хуже обстояло с возведением дерево-земляных сооружений. Из-за этого и разгорелся спор. Железнову казалось, что план по этим сооружениям в срок не будет выполнен. Он высказал сомнение и упрекнул начальника участка.

— План, товарищ полковник, будет выполнен в срок, — ответил вместо Тихомирова капитан Карпов. В его голосе прозвучала обида: он ожидал, что Железнов похвалит его за перевыполнение майского плана.

— Я не хотел обидеть вас и ваших бойцов, — перевел взгляд на Тихомирова Железнов. — Но меня беспокоит, что окопы, проволочные заграждения и огневые точки между дотами делаются медленно. Почему отстаете от плана?

— Разрешите заметить, в прежнее время это возлагалось на те войска, которые будут занимать укрепрайон, — сказал Тихомиров: он не любил дерево-земляные, фортификационные постройки и считал, что сейчас зря тратят на них время и деньги, ведь они все равно через год сгниют.

— Вы сами говорите, что это было прежде. Тогда был расчет на какое-то мобилизационное время. А теперь, как мы видим, война начинается без объявления. Мы не можем этого не учитывать. Нам надо быть начеку!

— Начеку? Кто же нам сейчас грозит? — не без иронии спросил Тихомиров.

Паршин, благоговевший перед своим начальником, расплылся в улыбке.

Вместо Железнова ответил Карпов:

— Гитлер! Вот кто!.. — резко бросил он.

— Не наводите панику, капитан, — обрезал его Тихомиров. — Гитлеру сейчас невыгодно с нами воевать. Он прекрасно понимает, что наша страна не Франция и не Польша...

— Да только пусть сунется, мы его так чесанем, аж пух полетит! — Паршин замахал руками, словно врезается в самую гущу врага и крошит его направо и налево.

Железнов не сразу остановил Паршина. Его заинтересовало настроение этих инженеров. Однако он все же не выдержал и перебил:

— Не знаю, выгодно или невыгодно воевать с нами Гитлеру, но известно одно: на границе находятся войска противника более опасного, чем панская Польша.

Тихомиров пожал плечами.

— Что вы, товарищ полковник! Разве вы не читали в газете заверения немецкого командования? Там ясно сказано, что немецкие войска выведены из Франции на нашу границу для отдыха. Разве они могут сейчас с этими войсками наступать?

— И вы верите? — спросил Железнов.

— Как вам сказать? В эти сообщения — не совсем, — Тихомиров снова пожал плечами. — Но я исхожу из одной исторической аналогии. Мне кажется, что Гитлер идет по стопам Бисмарка. А Бисмарк был противником войны с Россией.

— Эх! — Карпов выразительно взглянул на Тихомирова. — Тоже сравнили ежа с рашпилем!..

— Выбирайте выражения, товарищ капитан! — вскипел Тихомиров. — Все же мы командиры!

— Да что же вы чепуху-то несете? — разгорячился Карпов. — Лучше полезайте на вышку да поглядите за Буг! — Он протянул руку в сторону леса, где среди зеленых пирамидок елей виднелись перила вышки. — Тогда вам сразу все станет ясно. Вчера красноармеец Кочетов, — он повернулся к Железнову, — после дежурства на вышке сказал: «Там, за Бугом, товарищ командир, пылит война». — И кивнул Тихомирову: — А вы говорите — Бисмарк!

— Ну и что ж? Относительно Бисмарка я говорю правильно, — явно подчеркивая свое превосходство, ответил Тихомиров и перевел самодовольный взгляд на Железнова.

— Нет, товарищ Тихомиров, вы говорите неверно, — спокойно возразил тот.

Паршин ахнул: в вопросах истории он считал авторитет своего начальника непререкаемым.

— Как так? Бисмарк... — стараясь сохранить самообладание, начал было Тихомиров, но Железнов перебил его:

— Вы сказали: «Бисмарк был против войны с Россией». Но надо знать, что Бисмарк был за союз с Россией лишь до поры до времени. Он проводил свою политику объединения Германии железом, огнем и кровью. Союз с Россией заключил не из любви к русским, а потому, что Германия тогда не могла воевать с Россией: она была еще слаба. Бисмарк толкал Австро-Венгрию и Англию на войну с Россией. Немало приложил он сил, хитрости и ума, чтобы и русских, в свою очередь, вызвать на войну с турками. Так что первое ваше утверждение, как видите, неверно. Неверно и сравнение Бисмарка с Гитлером. Это разные эпохи Германии. Бисмарк вел политику объединения Германии в интересах немецких помещиков и юнкерства. Гитлер же в интересах крупного капитала осуществляет империалистическую политику мирового господства, господства Германии над всеми народами. Он добивается установления фашистского строя не только в своей стране, но и в других странах.