Сейчас, в серовато-светло-лиловом, будто осенний мелжский туман, платье, которое облегало изящную фигуру, служаночка выглядела настоящей дамой. Для кого же предназначался этот наряд? Да для кого б ни предназначался, на Иволге он смотрится, будто на нее шит. Толстые золотистые косы перекинуты на высокую грудь и спускаются чуть ниже гибкой талии. На белой шее поблескивает скромное девичье ожерелье, серебряная цепочка, с которой по всей длине свисают маленькие лунные камешки, ограненные в форме капель.

– - Так тебе нравится?
– - несмело улыбнулась Иволга.

– - Угу.

– - Зира как увидела меня в этом платье, так и сказала, что непременно позволит надеть на праздник, -- слегка смутившись, проговорила девушка.
– - Еще и украшение дала, -- пальчики осторожно прикоснулись к мерцающему ожерелью.
– - Сказала, оно дешевое, но к наряду чудесно подходит.

– - Да уж, -- хмыкнул Серп.
– - И не только к наряду.

У чародеев существовала традиция дарить своим избранницам украшения из камней и металлов, более всего потребных им самим. Подруги солнечных щеголяли в золоте, радужных -- в жемчугах и перламутре. Очи полнолуния чаще всего украшали женщин лунных. И только такие, как Серп, не придерживались строгого выбора. Так что лунные камни на шейке птахи сбивают с толку, но, увы, не совсем уж бессмысленны.

Чародей поспешил выйти с Иволгой из дома -- мысли, вернее, чувства, которые пробуждала сегодня девушка, слишком тревожили. На людной улице стало значительно легче и, следуя за веселыми нарядными горожанами, парочка направилась к главной площади Мелги. Туда, к замку, стремилось большинство гуляющих и, как быстро поняла Иви, не зря.

На просторном открытом пространстве, сейчас заполненном народом, веселье было в разгаре: выступали на помостах лицедеи, акробаты, жонглеры. Со стены замка лились задорные звуки дудок и более нежные мелодии флейт. Сновали в толпе продавцы сладостей и прочих лакомств. У фонтана на южной оконечности площади было особенно оживленно. Стараниями городских чародеев и богатейших купцов Мелги из разверстых ртов каменных рыб и распахнутых створок чудн ых раковин били розовые струи вина, вполовину разведенного водой. От знакомых горожан Иви знала, что к вечеру струи потемнеют, ибо воды в вине с течением дня становилось все меньше, пока она не иссякала вовсе.

Вопреки мрачным пророчествам Серпа мелжане не толкались и не наступали друг другу на ноги, жители города все больше улыбались и чинно раскланивались со знакомыми.

У помоста с лицедеями чародей заметил Вермея с женой и направился туда, тем более, Иви хотела посмотреть представление. Пары обменялись положенными приветствиями. Жена палача, невысокая полноватая женщина, еще не старая, с добрым улыбчивым лицом, с нескрываемым любопытством разглядывала Серпа и его спутницу, рассып алась в похвалах смелости чародея и красоте Иволги. По счастью, очень скоро откуда-то вынырнул мальчишка-подросток, внук Вермея, и потащил своих деда с бабкой к очередному развлечению.

Когда представление закончилось, Серп повел девушку к фонтану.

– - Сейчас туда еще можно подойти. Когда водицы поубавится, народу сильно прибудет.

Иви, допив разведенное вино, задержалась у кромки бассейна, рассматривая каменные фигуры причудливых морских жителей. Среди розовых струй они выглядели непривычно.

– - Мое платье!
– - вдруг раздался возмущенный визгливый голос.

Иволга тут же обернулась, безотчетно вцепляясь в локоть Серпа. Перед ней стояла, сверкая глазами, девица, отдаленно похожая на нее саму, в розовом, расшитом золотом платье. За спиной рассерженной особы возвышался не кто иной как Юнкус. Присутствие верховного чародея странным образом подействовало на Иви. Вместо того, чтобы пуститься в сбивчивые объяснения, она подняла голову, расправила плечи и холодно произнесла:

– - Вы отказались забрать это платье, госпожа. И не заплатили портнихе за работу. Вряд ли оно может считаться вашим.

– - Да как ты смеешь! Это платье для благородной дамы, а не...

– - В вольном городе представителям любых сословий дозволяется носить цветную одежду из богатых тканей, -- отчеканила Иволга. Ей об этом рассказывал Кайт, а потом она сама прочитала в книге по истории Мелги, которую нашла на столе у Серпа.

– - Дозволяется, -- с бесстрастным видом вступил в разговор Юнкус.
– - Если у означенного представителя хватает средств купить наряд. Неужели ты расплатилась с портнихой?

Иви вспыхнула. Она отлично помнила, что соврать чародею не получится, а объяснять, почему Зира позволила ей надеть платье, будет еще более унизительно.

– - С портнихой буду расплачиваться я, -- Серп положил свою руку на пальчики девушки, еще сильнее впившиеся в его локоть.

– - Я проверю, одаренный, -- Юнкус успокаивающим жестом провел рукой по плечу своей невесты, дыхание которой от возмущения все более учащалось.

– - Конечно, верховный, -- склонил голову Серп.
– - Веселого праздника тебе и твоей любезной даме, -- он шагнул в сторону, увлекая за собой Иви.

– - Палачова подстилка!
– - прошипела разъяренная девица.

Кое-кто из горожан, с самого начала не без интереса следивших за напряженной беседой дам Юнкуса и палача, присвистнул. Иволга побледнела и прижалась к Серпу. Казалось, окружающие мигом перестали быть дружелюбными и глядели на нее кто нагло-оценивающе, кто презрительно-насмешливо. Помощник Вермея стремительно развернулся, в несколько шагов догнал удаляющуюся пару, заступил им дорогу.

– - Так получилось, что я не только палач, но и чародей, прекрасная госпожа, -- последние два слова прозвучали издевкой, ибо Серп окинул невесту верховного нарочито пристальным взглядом, и выражение его лица говорило, что увиденное отнюдь не вдохновляет.
– - Как и почтенный Юнкус, -- последовал вежливый поклон в сторону чародея.
– - Я хочу поблагодарить тебя за науку, о верховный. Теперь мне известно, как ведут себя благородные девицы, появившиеся на свет в высоких палатах. Может быть, я сумею привить хотя бы малую толику утонченных манер Иволге.