Суперинтендант неопределенно хмыкнул.

– Этот отпечаток довольно интересен, – заявил Торндайк, беря в руки рамку со стеклом. – Одна из его особенностей, по-видимому, ускользнула от внимания мистера Синглтона, да и вашего тоже. Посмотрите на большой палец.

Суперинтендант взглянул на стекло, потом перевел взгляд на дактилокарту.

– Не вижу никакой разницы. Они полностью совпадают.

– В том-то и дело. А совпадать они не должны. Отпечаток большого пальца был снят отдельно. Знаете, почему? А потому, что снять отпечатки всех пяти пальцев одновременно практически невозможно. Большой палец немного повернут относительно других пальцев, и когда ладонь лежит на плоской поверхности, например на оконном стекле, он касается ее лишь частично. А здесь, – он постучал по куску стекла, – все пять пальцев отпечатались целиком, что в принципе невозможно. Попробуйте положить свою ладонь так, чтобы все пальцы располагались в одной плоскости, и вы увидите, что большой палец будет сопротивляться.

Положив пятерню на стол, детектив немедленно убедился в правоте моего коллеги.

– Ну и что это доказывает?

– Только то, что отпечаток большого пальца появился на стекле отдельно от остальных. Он явно был добавлен позже, и это доказывает, что отпечаток всей пятерни остался на стекле не случайно, а был сфабрикован с определенной целью.

– Я что-то не улавливаю, – проговорил Миллер, озадаченно почесав затылок. – Вы говорите, что отпечаток на стекле в точности совпадает с дактилокартой Белфилда и поэтому не может ему принадлежать. Ерунда какая-то получается.

– И тем не менее это факт. Одни отпечатки сделаны в тюрьме шесть лет назад. – Торндайк потряс дактилокарту. – А другие, – он указал на стекло, – оставлены на этой неделе. Они полностью совпадают. Разве не так?

– Согласен, доктор, – подтвердил суперинтендант.

– Прекрасно. А теперь предположим, что за последний год папиллярный рисунок на одном из пальцев Белфилда заметно изменился.

– А разве это возможно?

– Не только возможно, но и вполне реально. Сейчас я вам покажу.

Торндайк вынул из стола снятые им отпечатки пальцев Белфилда и положил их перед детективом.

– Обратите внимание на отпечаток указательного пальца. Я сделал целую дюжину снимков и на каждом видна белая полоска, пересекающая бороздки. Это шрам, который является неотъемлемой частью отпечатка. Но на стекле ничего подобного нет – там бороздки совершенно целые, какими они были до пореза. Значит, Белфилд не оставлял отпечатков на оконном стекле.

– А он точно порезался?

– Вне всякого сомнения. На указательном пальце имеется шрам, и, кроме того, я могу представить свидетельство врача, который лечил Белфилду руку.

Детектив почесал затылок и наморщил лоб.

– Да, та еще головоломка, – проворчал он. – Все, что вы сказали, звучит, конечно, убедительно, но как тогда быть с отпечатками на стекле? Их же нельзя получить без пальцев?

– Очень даже можно.

– Никогда не поверю, пока не увижу собственными глазами.

– Сейчас увидите. Вы, видимо, забыли дело Хорнби, «Дело о кровавом отпечатке пальца», как окрестили его в газетах.

– Что-то слышал, но подробностей не знаю.

– Хорошо, я покажу вам памятный сувенир, оставшийся от этого дела.

Открыв шкаф, Торндайк вынул оттуда небольшой ящичек с этикеткой «Хорнби», в котором оказался сложенный лист бумаги, маленькая книжечка в красной обложке и что-то похожее на большую самшитовую пешку.

– В этой книжечке, своего рода справочнике, собраны различные отпечатки пальцев. Вам, вероятно, знакомы такие альбомы.

Суперинтендант кивнул, бросив презрительный взгляд на книжицу.

– Пока доктор Джервис ищет нужный отпечаток, я сбегаю в лабораторию за штемпельной подушечкой.

Торндайк вручил мне книжечку, и я не без трепета стал переворачивать страницы – это был тот самый альбомчик, благодаря которому я познакомился со своей женой. Листая страницы, я не переставал удивляться разнообразию рисунков кожи на пальцах. Наконец я обнаружил два отпечатка больших пальцев, на левом из которых был виден след от шрама. Под ними была надпись «Рубен Хорнби». В этот момент в комнату вернулся Торндайк и, положив на стол штемпельную подушечку, сел и обратился к Миллеру:

– Итак, перед вами два отпечатка больших пальцев джентльмена по имени Рубен Хорнби. Взгляните на левый – там очень характерная отметина.

– Да, такую ни с чем не спутаешь.

– А теперь посмотрите сюда.

Вынув из ящичка листок бумаги, Торндайк передал его детективу. На листке было что-то написано карандашом и имелись два пятна крови и очень отчетливый отпечаток окровавленного большого пальца.

– Что вы скажете об этом оттиске?

– Это левый большой палец Рубена Хорнби.

– А вот и нет. Этот отпечаток был сделан неким изобретательным джентльменом по имени Уолтер Хорнби (которого вы преследовали на Олд-Бейли и потеряли на Ладгейт-хилл).