звал, манил...

Уже за самоваром, потягивая с блюдца душистый

малиновый чай, Сергей спросил у матери:

— Мама, чей это дом с краю деревни, у Волчьего лога?

Ведь я туда вышел на огонек.

Мать удивленно всплеснула руками:

— Неужто запамятовал? Да Анны Степановны дом,

учительницы твоей. Она у нас во всей деревне одна за полночь

сидит. Далеко ее огонек-то виден. Каждому светит.

БЕРЕЗКА

От Мартыновского до Талицы четыре километра. От

Талицы до Мартыновского — тоже четыре. Всего восемь

будет. Эго Димка так считает. И правильно считает. Ведь

ходит-то он туда и обратно. Каждый день. По восемь

километров. В школу. Вот уже пятый год ходит.

По обе стороны дороги поля раскинулись. Телефонные

провода над головой гудят. По обочинам донник растет. И ни

кустика, ни деревца вокруг.

Только в одном месте, как раз на полпути между

деревнями, стоит березка. Тоненькая, беленькая. Зимой она

под ветром клонится, будто Димке путь-дорогу указывает. Не

заблудись, мол, Димка, в буране! Весной — зеленая, кудрявая,

ласково шелестит, будто с добрым утром поздравляет. А вот

сейчас, осенью, сыплет березка Димке под ноги звонкие

монисты червонного золота. Ничего, мол, для друга не жалко.

Эх, березка, березка, веселая подружка! Привык к ней

Димка, родной она для него стала.

Идет Димка из школы, шлепает резиновыми сапогами

по размытой ночным дождем дороге, песню про космонавтов

напевает. Ту самую, в которой говорится, что на Марсе будут

яблони цвести. А что? И будут! Сегодня Димка во все верит.

Радостно Димке. Пятерку по русскому получил.

Машина Димку обогнала. Помахал ей Димка вслед

рукой. Давай, жми, шофер! Только смотри, вон там, у березки,

осторожней. Рытвина там большая. Застрянешь еще, чего

доброго.

Смотрит Димка: так и есть. Застряла машина,

забуксовала. Подергалась взад-вперед. Замерла на месте.

Мотор заглох. Выскочил из кабины шофер-солдат, вокруг

машины обошел, под колеса заглянул. Потом полез в кузов.

Спрыгнул на землю. А в руке — топор. К березке солдат

направился.

У Димки сердечко так и захолонуло.

— Дяденька! — закричал. — Постой, дяденька, не руби

березку!

Не слышит солдат. Топором замахнулся.

Припустил Димка что есть мочи, кричит на бегу:

— Дядя-а! Дяденька!..

Подбежал к солдату. Тот смотрит на Димку. Глаза у

солдата сердитые. И лицо усталое.

— Ну, чего тебе? — говорит.

А Димка чуть не плачет:

— Дяденька, не трогай березку. Она же маленькая...

— Сам вижу, что маленькая, самому жалко, — говорит

солдат. — Да видишь, машина буксует. Надо что-нибудь под

колеса подложить.

А сам улыбается так, вроде провинился в чем.

Осмелел Димка.

— Давайте я в деревню за трактором сбегаю.

— Еще чего выдумал! Пока ты бегаешь, время уйдет. Я

и так опаздываю.

— Тогда... — Димка оглянулся вокруг. — Тогда я

камней натаскаю, рытвину завалим. Вон камни, недалеко. Их

весной сюда привезли. Дорогу хотели ремонтировать... Да вы

не беспокойтесь, я мигом.

Солдат не успел ничего ответить. Димка уже несся по

обочине. Схватил два камня, вернулся. Глаза сияют.

— Куда бросать? — спрашивает.

Солдат махнул рукой и тоже пошел за камнями. Вдвоем

они быстро натаскали целую кучу, навалили под задние

колеса.

Вышла из рытвины машина.

Сидит солдат в кабине. Ничего, вроде доволен и не

хмурится больше.

— Тебе далеко? — это он у Димки спрашивает.

— Да нет. Вон, на том взгорке, деревня. Вон, справа от

дороги.

— Садись, что ли. Подвезу.

Уселся Димка рядом с шофером. Ходко бежит машина.

Крепко лежат на баранке сильные солдатские руки.

Въехали на взгорок. Вот и поворот на Мартыновское.

Остановил солдат машину. Димка спрыгнул на землю.