И он, вероятно, делал все, что было в его силах. Просто силы его были невелики, и Бовуар знал это.

Он слышал по громкоговорителю разговор старшего инспектора – Гамаш рассказывал о своих студенческих годах в Кембридже. Как он приехал туда, почти не зная английского. Только некоторые фразы, которых он набрался из телепрограмм, выходивших в Квебеке в 1960-е.

– Какие, например? – спросил Поль Морен. Голос был усталый, каждое слово давалось с трудом.

– «Огонь по клингонам» [63] , – сказал старший инспектор.

Агент Морен рассмеялся, оживившись:

– Вы и правда говорили это кому-то?

– Как это ни прискорбно. Либо это, либо «Боже мой, адмирал, это ужасно» [64] .

Агент Морен взорвался смехом, и Бовуар увидел улыбки на лицах полицейских в оперативном штабе, включая и старшего суперинтенданта Франкёра. Бовуар тоже улыбался, глядя на старшего инспектора.

Он видел шефа через стекло. Глаза его были закрыты, на лице проступила седая щетина. И тут Гамаш сделал нечто такое, чего Бовуар не видел никогда прежде. За все годы, во всех делах, при всех смертях, и отчаянии, и усталости прошлых расследований.

Старший инспектор опустил голову на руки.

Всего на одно мгновение, но инспектор Бовуар никогда не забудет этого мгновения. Молодой Поль Морен смеялся, а старший инспектор Гамаш прятал лицо.

Потом он поднял голову, встретился взглядом с инспектором Бовуаром. И маска вернулась на лицо. Уверенность. Энергичность. Он держал ситуацию в руках.

Жан Ги Бовуар вошел в кабинет шефа с уликами и по просьбе Гамаша пригласил старшего суперинтенданта Франкёра, которому дал прослушать запись.

– Да вы что, на хрен, шутите, что ли?

– Разве похоже, что я шучу?

Шеф вскочил на ноги. Он попросил Поля Морена продолжать говорить. Резко снял наушники, закрыл микрофон рукой.

– Где вы взяли эту запись? – спросил Франкёр.

Издалека доносился голос Поля Морена – он рассказывал об огороде отца, о том, сколько времени уходит на то, чтобы вырастить спаржу.

– Это фоновые звуки в помещении, где находится Морен, – сказал Гамаш.

– Но откуда вы это взяли? – раздраженно проговорил Франкёр.

– Это не имеет никакого значения. Вы слушаете? – Гамаш снова проиграл фрагмент, записанный агентом Николь. – Они упоминают электростанцию два или три раза.

– Да, я слышу, «Ла Гранд», но это может значить что угодно. Может быть, так они называют человека, организовавшего похищение.

– «Ла Гранд»? Нет, это вам не кино. – Гамаш глубоко вздохнул, пытаясь скрыть раздражение.

В громкоговорителе было слышно, как Морен завел монолог о негибридных томатах.

– Я так считаю, сэр, – сказал Гамаш. – Это похищение было осуществлено не фермером из глубинки с грузом марихуаны. Это планировалось давно…

– Да, вы уже говорили об этом прежде. Нет никаких подтверждений.

– Вот подтверждение. – Огромным усилием Гамаш заставил себя не сорваться на крик, напротив, понизил голос до рыка. – Фермер не оставил Морена в одиночестве, как говорил. На самом деле Морен не только не один, с ним находятся два, а то и три человека.

– И что? Вы думаете, его удерживают на дамбе?

– Я думал так поначалу, но мы не слышим фонового шума работающих турбин.

– Тогда в чем же ваша теория, старший инспектор?

– Я предполагаю, что они собираются взорвать дамбу, а агента Морена они похитили, чтобы мы занимались его поисками.

Старший суперинтендант Франкёр уставился на Гамаша. Полиция готовилась к такому сценарию, разработала план действий на этот случай. Этого боялись. Угрозы могучей дамбе.

– Вы заблуждаетесь. На основании чего вы делаете этот вывод? На основании двух слов, которые еле слышны на записи. Да может, там проводки соединились. Вы полагаете, что через… – Франкёр повернулся и посмотрел на часы, – через шесть часов кто-то собирается уничтожить дамбу «Ла Гранд»? Но их там даже нет. Они сидят с вашим молодым агентом где-то в другом месте.