В августе регент Леннокс собрал парламент в Стирлинге.

Большой зал был подготовлен для заседания. Хотя в казне осталось совсем немного денег, Леннокс распорядился, чтобы все сделали наилучшим образом. Слуги вымыли полы, почистили камины и промаслили скамьи. Гирлянды полевых цветов украшали стены и обрамляли дверные проемы. Мастера изготовили копии настоящих королевских регалий, а портные сшили новую мантию для пятилетнего короля Якова.

В тот день, когда его облачили в бархатную мантию с горностаевой оторочкой, мальчик очень походил на своего деда.

– Я открою заседание, – торжественно произнес он. Его голос звучал тихо и монотонно.

Леннокс кивнул. Недавно он подсмотрел, как мальчик восхищается фальшивой короной. Голова ребенка была слишком велика для его туловища, а лицо уже сейчас выглядело скорбным и усталым, с мешками под глазами. Он не был похож на своего блистательного молодого отца или на ослепительно красивую и элегантную мать. По правде говоря, он даже не напоминал смуглого маленького Риччио. Откуда он появился? Он казался подменышем, но это не имело значения. Королевского титула будет достаточно, чтобы скрыть все его недостатки.

Герольды трижды протрубили, когда на трех отдельных бархатных подушках в зал внесли корону, скипетр и меч. Сзади размеренно шел маленький Яков в сопровождении своего деда. Мальчик уселся на трон, а Леннокс занял место по правую руку от него. Лорды тоже расселись по местам после того, как больной Нокс нетвердым голосом благословил собравшихся.

Внезапно Яков, поднявший голову и увидевший небольшое отверстие в потолке, громко сказал:

– В этом парламенте есть дыра!

Все, включая Нокса, оцепенели от страха. Ребенок пророчествовал!

– Устами младенца глаголет истина, – прошептал Нокс.

Киркалди и его люди приближались к скалистым утесам Стирлинга. Они ехали почти бесшумно, держа наготове мечи и мушкеты. Итак, лорды решили провести заседание парламента с фальшивыми королевскими регалиями? Они полагают, будто находятся в безопасности? Может быть, они считают окрестности Эдинбургского замка единственным местом, где приходится ползать на четвереньках под огнем? Какая самонадеянность с их стороны! У их врагов есть руки, ноги и лошади, и они не обязаны сидеть в Эдинбурге.

Они поднялись по крутой тропе к стенам замка, где тайный сторонник королевы впустил их через задние ворота, как было оговорено заранее. Дозорные выдвинулись вперед, чтобы оценить обстановку. Верхний двор пустовал; судя по всему, заседание парламента продолжалось.

Люди в главном зале услышали топот копыт и начали вставать со своих мест. Некоторые бросились к дверям, другие нервно оглядывались по сторонам.

– Взять их! – крикнул Киркалди. – Отомстим за Гамильтонов!

Он устремился вслед за каким-то перепуганным лэрдом, когда заметил Эглингтона, выходившего из зала.

– Старый друг! – крикнул он. – Присоединяйся к нам!

Он сгреб Эглингтона за шиворот и поволок за своей лошадью. Тот извивался и пытался освободиться.

Люди Киркалди устремились за парламентариями, словно фермер, сгоняющий кур во дворе. Потом из замка вышел Леннокс вместе с маленьким королем.

– Прекратите! – крикнул он. – Я приказываю вам сложить оружие!

Капитан Калдер, один из офицеров Киркалди, повернулся в седле и выстрелил в Леннокса. Регент придушенно ахнул и рухнул на мостовую; брызги крови разлетелись в разные стороны и попали на короля.

Киркалди отпустил Эглингтона и с криком «Отступаем! Отступаем!» галопом устремился к главным воротам. Солдаты последовали за ним, оставив тела валяться во дворе. Леннокс едва дышал и судорожно хватался за свой окровавленный дублет.

Леннокс умер через несколько часов. Перед тем как его внесли внутрь замка, он жестом подозвал Нокса.

– Король в безопасности? – прошептал он. Когда Нокс кивнул, он тихо добавил: – Если ребенок будет жить, то все хорошо.

Джон Эрскин, граф Мар, был назначен новым регентом, и снова никто не предложил вернуть Марию на трон. Люди короля продолжали управлять страной от имени Якова и атаковать Эдинбургский замок, по-прежнему удерживаемый Мейтлендом и Киркалди. Английский парламент, осудивший насилие и мятежные настроения, в то же время продолжил переговоры о выдаче графа Нортумберлендского во имя справедливости. Жена графа, писавшая из Нидерландов, предложила деньги в обмен на его безопасность и возможную отправку на континент, но англичане предложили на две тысячи фунтов больше, поэтому графа вывезли из Лохлевена и передали им.