В первые же годы своего существования Георгиевская крепость приобрела большое значение в качестве одного из важных административных центров на Северном Кавказе.

Указом Сената от 5 мая 1785 года из Кавказской и Астраханской областей было образовано Кавказское наместничество в составе шести уездов, центром одного из которых, наряду с Екатеринодаром и Ставрополем, становится Георгиевск. В 1787 году, после возобновления войны с Турцией, наместник Кавказа генерал Теккели переносит свою резиденцию из Екатеринодара в Георгиевск, а вскоре в Тифлис - ближе к театру военных действий, оставив в крепости штаб-квартиру командующего войсками Кавказской линии.

В начале XIX века, в 1802 году, город стал центром Кавказской губернии и оставался таковым на протяжении двадцати лет - до той поры, пока новый наместник Кавказа генерал Ермолов не преобразовал губернию в область и не перевел все административные учреждения в Ставрополь, оставив Георгиевску функции окружного центра Кавказской области.

После этого Георгиевск становится лишь заштатным провинциальным городом, его развитие сильно замедляется, и по данным «Кавказского календаря на 1883 год» в крепости проживало 2220 мужчин, 2027 женщин, имелось лишь 59 каменных домов, 256 деревянных и 627 саманных и турлучных.

Примечание: саман – высушенный на солнце кирпич из смеси сырой глины с соломой, а турлук - обычный плетень, обмазанный с обеих сторон глиной; материалы применялись в данной местности в качестве строительных материалов для бытовых сооружений.

В городе было три православных и одна армянская церковь, военный госпиталь, тюрьма, артиллерийский парк, шесть гостиниц, 30 лавок, более 50 ремесленных и промышленных заведений.

Единственно, чем славился Георгиевск в XIX веке, так это огромнейшими ярмарками, известными далеко за пределами Северного Кавказа. Они размещались на громадных территориях между крепостью и казачьими станицами. Сюда на продажу сгонялись неисчислимые косяки лошадей и стада коров, привозили пшеницу, соль, мануфактуру, кустарные изделия. По масштабам своего оборота георгиевские ярмарки среди российских уступали лишь нижегородским.

Ярмарки эти отличались не только своим размахом, но и весьма необычным стремлением со стороны их организаторов создать атмосферу честного партнерства в торговле. Об этом любил рассказывать наш сосед по улице Анджиевского Иван Григорьевич Капранов, который еще в конце XIX-го века долгое время служил приказчиком в продуктовой лавке и был очевидцем событий. По его словам, при ярмарках существовало подобие общественного суда, где рассматривались «обманные дела» и зачастую принимались совершенно экзотические решения, самым распространенным из которых была публичная порка нагайками изобличенного жулика.

Растолковал мне также Иван Григорьевич происхождение известного, но непонятного для меня выражения, употребляемого иногда в адрес человека, разбирающегося в чем-либо примитивно: «как в колбасных обрезках». В те времена в магазинах колбаса было продавалась только кратными по весу кусками: фунт, полтора фунта, два… (как позволял, очевидно, набор гирь для рычажных весов). У продавцов скапливались остатки, или обрезки, которые потом продавались, но со значительной скидкой. Некоторые малоимущие покупатели приходили в магазин специально за такими обрезками, спорили иногда с продавцами, что-то им доказывали, что, видимо, и послужило поводом для появления народной идиомы.

В мое время в Георгиевске не было никаких достопримечательностей: ни памятных мест, ни музеев, ни заметных архитектурных сооружений. Было несколько старинных зданий со слабой претензией на помпезность. В одном из них располагалась районная власть, в других - детская поликлиника, государственный банк и кинотеатр. Двухэтажные дома в Георгиевске были редкостью. Исключение составляли лишь немногочисленные школы и несколько промышленных зданий на двух заводах – арматурном и маслобойном, гудки которых служили сигналом точного времени для жителей города, не имевших, как правило, собственных часов. Были еще заводы, но крохотные, с кустарным производством: гвоздильный, кожевенный, хлебопекарный.

Недавно, будучи в санатории в Кисловодске, я к своему большому удивлению прочел объявление, что наряду с Домбаем и Приэльбрусьем желающие могут с экскурсионной целью посетить винный завод в Георгиевске – это уже какое ни есть, а примечательное место!

Очевидно, стоит упомянуть еще об одной местной достопримечательности, совершенно исчезнувшей из нашей сегодняшней действительности и забытой (хочется, чтобы навсегда). О ней пишет замечательный писатель и публицист, узник ГУЛАГа, один из основателей общества «Мемориал» Лев Разгон в своей биографической книге «Непридуманное». Речь идет о краевой пересыльной тюрьме, находившейся в Георгиевске в конце 50-х. За 17 лет лагерной жизни автор насмотрелся всякого, и пересылка, по его мнению, всегда была «беспределом» - неутолимый голод (здесь почти легально можно было не кормить арестантов), вши и клопы, грязь и антисанитария, грабеж обслуги, звериная ярость охраны…

Георгиевская пересылка его поразила: камеры не только были подметены, но и вымыты, кормили сравнительно сытно, в бане можно было мыться по-настоящему, а не размазывать грязь по телу из-за ограниченности воды, выдаваемой арестанту. Имелась даже комната гигиены женщин. Свежие газеты приносили каждый день и никогда не лишали прогулок. А самое главное, самое непривычное и непонятное, писал автор, состояло в атмосфере сочувствия, присутствии человечности, несмотря на жестокость самого места - тюрьмы.