доставлении провианта не позволяет «войскам 2-й армии далее

оставаться в сем положении, ибо число больных, приметным

образом умножаясь, обессиливает армию и без того не

могущую иначе считаться как корпусом.

2-е. Положение 2-й армии отделяет оную от корпуса

обсервационного, оставленного в Красном. И так, должно

полагать, что неприятель, в скором времени выступя из Орши

по дороге к Смоленску, обойдет мой левой фланг, ибо по

сведениям мне доставленным он уже находится в Рясном и

в Чаусах и приближается к Мстиславлю. Следовательно,

естьли мы здесь станем еще мерять время, то он может

прибытием своим к Смоленску упредить меня и отрезать мне

Московскую дорогу.

3-е. Что же касается до неприятеля, находящегося в Рудне,

то ежели он меня атакует всеми силами своими, вашему

высокопревосходительству известно, что здесь нет позиции,

на которой бы мог я его принять деятельным образом1. Мне

нужно будет тогда подвинуться с войсками вперед и ожидать

от вас подкрепления, которое по нынешйему расположению

1-й армии подоспеет, может быть, совсем не во-время,

особенно полагая, что неприятель захочет обойти мой левый

фланг.

И так, как ваше высокопревосходительство не намерены

предпринимать ничего важного против неприятеля и прежде

принятой план атаковать его соединенными силами

отменили1, то я не вижу теперь никакой нужды со всею армиею

защищать дорогу Рудненскую, которую однеми легкими

войсками удерживать весьма удобно. По сим соображениям я

покорнейше прошу ваше высокопревосходительство меня

разрешить насчет моих действий, тем более, что люди у меня

день ото дня ослабевают и так, как выше объяснено, не-

приятель, обойдя наш левой фланг, заставить может без

выстрела итга к Смоленску,_ в чем заблаговременно можно

его предупредить.

Генерал от инфантерии князь Багратион.

Истинно и по совести вам скажу, что я никакой претензии

не имею, но со мною поступают так неоткровенно, и так

неприятно, что описать всего невозможно. Воля государя моего!

Я никак вместе с министром не могу. Ради бога пошлите

меня куда угодно, хотя полком командовать в Молдавию,

или на Кавказ, а здесь быть не могу; и вся главная квартира

немцами наполнена, так, что русскому жить невозможно и

толку никакого нет1. Воля ваша, шки увольте меня хотя

отдохнуть на месяц. Ей богу с ума свели м|е1ня от ежеминутных

переден; я ж никакой в себе не нахожу. Армия называется

только, но около 40 тыс. и то растягивают как нитку и таскают

назад и в бок. Армию мою разделить на два корпуса, дать

Раевскому и Горчакову, а мен!я уволить. Я думал истинно

служу государю и отчеству, а на поверку выходит, что я

служу Барклаю. Признаюсь не хочу.

С истинным почтением и пр.

Кн[язь] Багратион.

Прочитавши со вниманием мнение вашего

высокопревосходительства, я не могу согласиться с причинами, которые за-

ставили вас переменить прежнюю нашу диспозицию1. Одни

слухи не должны служить основанием к перемене операций,

в которых всякая минута дорога, особливо по нынешним

обстоятельствам. Естъли мы всегда будем думать, что фланги

наши в опасности, то мы нигде не найдем удобной позиции,

тем более, что неприятель, «нуждаясь ib продовольствии и

(имея также в виду занять нас своими двшкшиями, всюду

рассылает партии, и тогда только с намерением идет вперед,

когда мы, быв обмануты его движениями, очистим ему

дорогу. Таким образом он дошел до Смоленска, а теперь мы

ему оставляем все способы итти далее.

Между тем вверенная мне армия находится в таком

положении, что я должен решиться занять позицию около

Смоленска по дороге в Москву. Здесь нет ни воды, ни места

для продовольствия; дороги от дождей чрезвычайно портятся

и больные умножаются. Завтра к рассвету выступит 8-й