– Так, хм, что это? – спросила я, выдавливая слова, а секундой позже поняла, что смотрю не на его руку, а на его лицо, так что вопрос может относится к чему угодно. Уэс удивленно приподнял бровь, и я поспешно добавила, покраснев (господи, помоги мне!): - Твоя татуировка, в смысле. Я просто не видела ее целиком.

Ого, целое предложение. Неплохо для начала. Уэс закатал рукав футболки, и я увидела буквы в романском стиле, складывающиеся в слово «В-О-Д-А».

– Такой уж дизайн, - усмехнулся он, возвращая рукав на место. – Ты, наверное, заметила ее в первый вечер, да?

Я кивнула, все еще не сводя глаз с той части рисунка, которая не была скрыта под рукавом. Кроме букв здесь было еще и изображение – сердце в ладони. Не совсем такое, как было на скульптуре, но похожее: раскрытая кисть руки, красное сердце в ней, внутри него другое – поменьше.

– Точно, - как и в первый раз, увидев эту картину, я не могла избавиться от ощущения, что вижу что-то очень знакомое. – Она что-то значит?

– Вроде того, - Уэс тоже посмотрел на свою руку. – Моя мама рисовала мне такую картинку, когда я был маленьким.

– Правда?

– Да. Она рассказала мне историю о руке и сердце, о том, как они связаны, - он пробежал пальцами по татуировке. – Чувства и действия всегда взаимосвязаны, одно не может существовать без другого. Это из убеждений хиппи. Моей маме они нравились, - он снова опустил взгляд на татуировку. – После ее смерти я тоже начал размышлять об этом, так появилась татуировка и скульптуры. Они не особенно похожи между собой, но идея одна и та же.

– Серия работ, - подсказала я.

– Пожалуй, что так. По большей части я просто стараюсь сделать их красивыми, значение не так уж важно тем, кто ставит их у себя в саду или еще где-то.

Я посмотрела на поляну. Светловолосая голова Кристи мелькала тут и там.

– Это, должно быть, сложно.

– Что?

– Сделать их красиво.

Он сейчас подумает, что я дурочка. Надо держать рот на замке! Но Уэс лишь взял один из стержней и повертел его в руках.

– Иногда бывает сложно, - согласился он. Кристи снова стояла у стола, говоря что-то Монике и смеясь, откинув голову.

– Мне жаль, что так получилось с твоей мамой, - сказала я, даже не подумав о том, зачем я это говорю или что он может подумать, услышав от меня такие слова. Это просто вырвалось.

– Мне жаль твоего отца, - ответил он тихо. Мы оба смотрели прямо перед собой. – Я помню его по «Бегунам Лейквью», я занимался там, когда был ребенком. Он был замечательным человеком.

В горле что-то сжалось, дыхание перехватило. Я никогда не привыкну к самой мысли о том, что кто-то может… уйти. Просто уйти. Каждый раз воспоминание об этом бьет с той же силой, что и прежде.

– Итак, - внезапно спросил Уэс, - почему ты перестала?

– Перестала – что?

– Бегать.

Я опустила взгляд в пустую чашку.

– Не знаю, - сказала я ей, и тот зимний день снова встал у меня перед глазами. Кристи на поляне разговаривала с высоким светловолосым парнем, который что-то рассказывал ей, а она незаметно пыталась отойти назад.

– И как быстро ты бегала?

– Не так уж и быстро.

– Хочешь сказать, ты не умела… летать? – улыбнулся он. Дура Рейчел, подумала я.

– Нет, - щеки залила краска. – летать я не умела.

– Какой твой лучший результат на милю?

– А что?

– Просто интересно, - он повертел стержень снова. – В смысле, я тоже бегаю, так что это любопытство.

– Я уже не помню, - откликнулась я.

– Да ладно, - не поверил он. – Скажи!

– Ладно, ладно. Лучший результат – пять минут, пять секунд.

Уэс лишь захлопал глазами.

– О, - выдал он, наконец.

– Что? А твой какой?

Он закашлялся и отвернулся.

– Не бери в голову.

– Ага, конечно. Это нечестно! – возмутилась я.

– Ну, это больше пяти минут пяти секунд, - нехотя сказал он. – Остановимся на этом.

– Это было несколько лет назад, - пожала плечами я. – Сейчас я вряд ли смогла бы пробежать хотя бы полмили за это время.

– Готов поспорить, могла бы, - он отложил стержень. – Спорю, что ты быстрее, чем думаешь. Ну, может, летать ты и не можешь, ладно.

Мои губы расплылись в улыбке, но я поспешно прикусила их.

– Ты легко можешь обогнать меня.

– Что ж, - хмыкнул он, - возможно, однажды мы это проверим.

О господи, подумала я, зная, что на это нужно ответить хоть что-нибудь, но, пока я размышляла, к нам вернулись Кристи, Берт и Моника, и шанс был упущен.

– Двадцать минут до комендантского часа, – Берт постучал по часам. – Нам пора ехать.