— Михаил Алексеевич, штаб армии очень надеется на вашу стойкость. Особенно сейчас, когда предстоит брать Эрзерум...

Юденич знал, что 2-му Туркестанскому корпусу приходилось крайне трудно. Перевалы были завалены снегом, горные дороги во многих местах приходилось расширять трудом не только сапёрных рот, но и пехотных батальонов. Деревянная лопата в полках приобрела особую ценность, её берегли, не забывали в пути.

Особенно трудно дался наступающим частям перевал Карапунгар на высоте 2310 метров от уровня моря. Генерал-лейтенант Пржевальский тогда «в сердцах» послал корпусному инженеру телефонограмму следующего содержания:

«Жду от вас выполнения в кратчайший срок не только возможного, но и невозможного; от успеха вашей работы зависит успех операций корпуса».

...После разговора с Пржевальским, Юденич связался со Штабом 4-го Кавказского корпуса, действовавшего на левом, рожном фланге. Генерал Огановский рассеял опасения командующего из-за её растянутого левого крыла:

— Докладываю: крупных сил турок перед позицией корпуса пока не наблюдается.

— Это проверенные данные?

— Точно так. Конная разведка, далеко высылаемая, приносит только такие сведения.

— А где же войска, которые Энвер-паша у Стамбула вытребовал из Месопотамии?

— Как сообщают лазутчики и пленные, турки силой до корпуса идут от Багдада на Мосул. Но дороги не позволяют совершить им скорый марш-бросок. Так что месопотамцев мы пока не ждём.

— Это хорошо. Как ведёте наступление?

— Небольшими отрядами. Большими наступать не позволяют горные дороги. Артиллерии на передовой у меня стало меньше.

— Почему так?

— Большая часть орудий 66-й артиллерийской бригады остались позади. Их лошади переданы 1-му Кавказскому корпусу. Калитину сейчас артиллерия нужнее.

— Знаю. Это было моё распоряжение с согласия великого князя.

— Николай Николаевич, есть ли изменения в задачах моего корпуса помимо плановых?

— Пока нет. Сейчас от вас одно требуется — вести разведку на широком фронте.

— Понял. Багдадскую дорогу возьму под контроль.

— В случае появления турок на ней — атакуйте. Не дайте Энвер-паше помочь Эрзерумскому гарнизону войсками из Месопотамии. Это очень важно.

— Что ещё мне будет приказано?

— Старайтесь упредить турок во всех их действиях...

В первый же день своего прибытия под Эрзерум Юденич лично провёл рекогносцировку крепости и смог по достоинству оценить её неприступность, мощь бастионов и фортов. Сопровождавшим офицерам сказал:

— Ничего, возьмём Эрзерум. Русские бывали в нём и прежде. Крепость Карс была для нас не слабее...

Началась тщательная подготовка к штурму. Сторожевые заставы блокировали все возможные подступы. По утверждённому командующим графику разведку вёл армейский воздухоплавательный отряд. Делали это авиаторы беспрепятственно, поскольку неприятель на Кавказе аэропланов, из Германии, ещё не имел.

Воздухоплаватели постоянно рисковали, снижаясь до такой высоты, что турки начинали открывать по самолётам залповый огонь из винтовок. Когда об этом доложили генералу Юденичу, то он сказал:

— Рисковать надо не только на земле, но и в воздухе. Лучших из лётчиков прошу представить к наградам...

За несколько первых дней осады Эрзерумской крепости русские отряды выбили турок из близлежащих селений и, пользуясь тёмными ночами в горах, всё ближе и ближе подбирались по выкопанным до рассвета окопами к фортам. Требовались свежие, самые достоверные сведения о противнике: численности, душевном состоянии, обеспеченности во всём.

Одному из ночных дозоров казаков-кубанцев повезло — они перехватили небольшой кавалерийский конвой, сопровождавший офицера в звании подполковника. Доставленный в армейский полевой штаб, офицер был допрошен через переводчика лично Юденичем:

— Ваше звание, фамилия, должность?

— Подполковник пехоты Хамди-бей, господин генерал. Офицер штаба 10-го корпуса.

— Куда следовали?

— В штаб 11-го корпуса.

— Какую позицию занимает ваш корпус на сегодняшний день?

— Корпусу приказано держать оборону на севере от Эрзерума через хребет Думлу-даг и в проходе Гурджи-богаз.

— Все три корпусные дивизии здесь или нет?

— Все три. В первой линии оборону держат только две.

— А третья дивизия, в корпусном резерве?

— Да. Размещена близ форта Тафта.

— Кто обороняет Девебойнскую позицию — 9-й или 11-й корпуса?

— Девятый, господин генерал. Одиннадцатый корпус расположен за ним в резерве. Одна дивизия стоит под городом, две другие — у селений Тасмахор и Сивишли.