по первому сигналу вернуться и освободить землю от иноверцев.

– Вы богатый наследник. Джумабай, да будет вечно жить память о добром человеке, оставил вам все

свои земли. Правда, пока имущество в руках бедноты, но наступят лучшие времена. Вы являетесь

единственным наследником, - подчеркнул гость. - А на этот документ можете взглянуть. Завещание

самого Джумабая.

Приехал Карим. Всего лишь на один день.

После болтанки в Каспийском море лицо у него вытянулось, побледнело. Карим смущенно говорил:

– Моряка из меня не выйдет.

В недорогой столовой они ели из глиняных мисок острый горячий харчо.

– За письмо спасибо, - заговорил Карим, - но следующий раз так откровенно писать не стоит. Мало ли

кому оно может попасть? Хорошо, что ты встречаешься с этой молодежью. Они откроются очень скоро.

Хозяин харчевни убирал посуду. Глухо стучали деревянные ложки.

Карим с шумом втянул горячий наваристый суп и продолжал:

– Большую ставку они делают на молодежь. Играют на национальных чувствах. Вспомни эфенди.

Восток. Восток. Восток... Он старался не говорить о той помощи, которую на каждом шагу оказывают нам

русские. Опорочить их помощь - вот чего он хотел, но делал «это хитро. Здесь тоже не дураки. Вначале

они восхищаются стихами, скоро предложат писать другие - о борьбе за свободу Востока, такую свободу,

какая нужна им. Темы уже заготовлены. В бой пойдут слова. За ними начнут гулять ножи и маузеры.
–

Карим спешил. Ему нужно было сказать очень многое.
– За рубежом... Вот здесь, рядом, - он махнул

рукой в сторону моря, - собираются все сбежавшие. Они не будут сидеть сложа руки. Они хотят опутать

Среднюю Азию крепкой паутиной. Нужно узнать об их планах.

Он отложил ложку, задумался.

– Очень нужно... Они ведь не дадут нам спокойно жить. Вот ты хочешь учить детей, ты пишешь стихи.

Другие строят заводы, дороги. У нас же ничего нет. Нужно строить, строить...
– Он стукнул кулаком по

столу.
– Мы должны узнать...

Снова появился хозяин. Он гордо нес свой живот, прикрытый замасленным передником.

Деньги он взял небрежно, не считая. Карим хотел напомнить о сдаче, но хозяин продолжал

приглашать на самый лучший, на самый острый харчо.

– Проклятый жулик, - заметил Карим и рассмеялся: - С улыбкой грабит.

Узкий переулочек выходил к морю.

– Дальше не стоит провожать, - Карим остановился и опять рассмеялся: - Здорово обжулил! Видит -

темнота сидит. . А тут - человек почти с высшим образованием. Год тебе остался - и высшее

образование! Надо же... Ну иди. Само собой разумеется, о моем приезде никто не должен знать.

Последний год учебы был труден не только из-за выпускных экзаменов. В дни, когда нужно было

готовиться к ним, забыв об отдыхе и сне, произошло событие, перевернувшее всю жизнь Камила.

Проснувшись в полночь, Камил обнаружил, что койка Рустама пуста. Он спустился вниз к сторожу. То

был рыхлый, вечно небритый старик. Говорили, до революции он служил управляющим в большом

имении, нещадно бил батраков, а с хозяином сидел за одним столом. Студентов сторож ненавидел, но к

Рустаму и Камилу с недавних пор начал относиться хорошо.

– Не знаю, дорогой, не знаю, - сказал о Рустаме сторож.
– Может, гуляет он с Мехти.

Рустам стал частенько задерживаться. Правда, занимался он много, но по вечерам под любым

предлогом скрывался.

На рассвете сторож вошел в комнату и поманил пальцем Камила. Оглянувшись по сторонам, он

испуганно прошептал:

17

– У нашего Мехти дядю арестовали. Уважаемого человека, доброго, честного...

Он тер ладонью небритые щеки, цокал языком, качал головой. Сторож искренне переживал это горе.

– А что с Мехти?

– Не знаю, дорогой. А как ваш друг?

Неизвестно, кого он имел в виду. Но ведь и Рустам из той же компании!

– Вот, дорогой. Придержи язык за зубами.

Однако новость, обрастая подробностями, уже металась по коридорам, комнатам, аудиториям.

Десятки любопытных взглядов ощупывали Камила. Как же?.. Это друг тех людей.

Собрали комсомольцев, ждали какого-то представителя, но он явился только через неделю.