гроша нет за душой.

Шофер, не стесняясь, выражал свое мнение вслух. Усманходжа умоляюще поглядывал на Махмуд-

бека: выручайте.

– Сколько?
– спросил Махмуд-бек.

Шофер назвал сумму.

– У меня с собой... - Махмуд-бек повернулся к лавочнику, который с интересом наблюдал за

назревающим скандалом. Но к Махмуд-беку он относился с уважением.

– Вам нужны деньги, господин?

– Да, утром верну.

Усманходжа и Султан-бек засопели, выбираясь из машины. Даже поблагодарить по-человечески не

смогли. Пробормотали что-то, не глядя на Махмуд-бека. В их тоне сквозила зависть: неплохо живете,

Махмуд-бек.

О делах вечером не говорили. А утром Усманходжа познакомил со своими планами. Размахивая

руками, он требовал немедленных действий, настоящей борьбы с большевиками.

Интересно, так ли горячо он выступал в Бухаре, когда занимал важный пост в молодой республике?

Разумеется, Усманходжа искренне ненавидит Советский Союз. Но теперь понятны опасения Мустафы

Чокаева: этот человек в первую очередь ищет выгоды для себя.

– Нам должны помочь японцы, - убежденно заключил Усманходжа.

– Да. Сильная держава, - согласился Махмуд-бек.

– Сейчас не о державе идет речь, - недовольно перебил гость. Он вел себя так, будто чувствовал свое

превосходство над этим лидером эмигрантов. Заседают, спорят, решают. Необходимо давным-давно

78

приступить к конкретным действиям. Усманходжу подмывало выложить секрет, который сразу же

поставил бы на место молодого человека. Но он пока сдерживался.

– С кем вы познакомились из японцев?
– спросил Усманходжа.

– Я знаю консула. И то, так сказать, официально. Встречаюсь на приемах.

– Это все?
– усмехнулся Усманходжа.

Махмуд-бек пожал плечами:

– Да, конечно.

– Неважно. Плохо.

Он торжествовал. И не скрывал торжества. Усманходжа утратил окончательно выдержку. Ничто не

могло остановить теперь этого человека. И он выложил главный козырь:

– А меня они вызвали из Турции...

– Вызвали?

– Именно! Японцы!

Усманходжа не сожалел, что начал хвастаться, по-мальчишески глупо, откровенно. Он даже поднялся.

Стоял тучный, огромный, заложив руки за спину, и с удовольствием рассматривал ошеломленного

Махмуд-бека.

– Значит, дела пойдут на лад.

– Пойдут, - согласился Усманходжа и подчеркнул: - Теперь пойдут.

Советник посольства Японии - Кимура прибыл из Токио совсем недавно и с первого же дня развил

бурную деятельность. Он искал знакомств с туркестанскими эмигрантами.

Махмуд-бек Садыков - видная фигура. Молодой, умный, энергичный. Но Кимура не спешил делать

ставку на официального лидера туркестанских эмигрантов. Он присматривался к людям. Нужен человек,

который безоговорочно выполнял бы все задания. Кимура удивит Токио, сделает за короткий срок такое,

что даже сдержанные генералы в японской столице поймут, какую ценность представляет их советник.

Здешние дипломаты неторопливы, пожалуй, даже нерасторопны. Не используют полностью всех

возможностей. Ну и пусть сидят в своих дипломатических апартаментах. У Кимуры другой характер.

Первая встреча с Махмуд-беком еще не убедила советника в том, что молодой узбекский эмигрант

будет послушным исполнителем его планов. Понадобятся время и силы, чтобы окончательно привлечь

его на свою сторону, а за ним - и остальных главарей эмиграции.

Кимура обращался к Махмуд-беку с незначительными просьбами:

– Помогите подобрать шофера. Только не хочется, чтобы из местных жителей. Мало ли что...

Юркий, подвижный, подтянутый, советник держал себя смело, по-хозяйски, в разговорах не

вспоминал о консуле. Будто того не существовало. Только он, Кимура, несет ответственность за

спасение порабощенных восточных народов.

При каждой встрече, даже если начинался серьезный разговор, Кимура сверкал искреннейшей

улыбкой. Бровки поднимались, а под ними узкими полосками вытягивались глаза. Казалось, что советник

ничего и никого не видит. Впрочем, через секунду, откинув голову, он начинает хохотать, показывая