– А-а-а-а-а-а!
– заорал солдат, от неожиданности падая назад.
– Вили, стреляй! Да стреляй же ты!

Взметнувшее вверх платье обнажило бугристые темные полосы, обвивавшие тонкие женские ноги.

– Нет, нет... Не надо, - бормотал фриц, вытягивая вперед руку, словно пытаясь выстроить перед собой хоть какую-то преграду.
– Не надо!

Выстрелы прозвучали резко, отрывисто. Отчетливо послышалось как посыпались на землю гильзы.

– Я же сказал не стрелять!
– сразу же раздался злющий до безумия голос майора, выбегавшего из дверей.
– Безмозглые твари! Не стрелять! Ни при каких условиях не стрелять!

Пробитое пулями тело отлетело на несколько метров и сейчас напоминало о себе только куском белевшей из высокого бурьяна платья.

– Вставай, дурень!
– буквально прорычал майор, пиная валявшегося солдата.
– Разлегся. Что было так сложно выполнить приказ?

С трудом поднимаясь, Фриц попытался что-то вякнуть в свое оправдание:

– Но господин майор она же...

Тот даже не поворачиваясь к нему бросил:

– Хватит! Молчать! Только лишь молчать и исполнять! Бегом! Взяли тело и в контейнер его! В дом! Быстро-быстро! Не известно, как быстро начнется разложение...

Спустя час. Большая комната, еще недавно заваленная кусками тел и переломанной мебелью, неузнаваемо изменилась. Пол был аккуратно подметен, весь хлам свален в кучу, в дальней части комнаты. Массивный обеденный стол, стоявший возле глухой стены, был передвинут ближе к окнам. На нем расположился длинный контейнер с откинутой крышкой и видневшейся оттуда серебристой тканью.

Майор продолжал мерить комнату шагами.

– Ровно тринадцать!
– бормотал он еле слышно.
– Опять это число... Черт! Причем тут это?! Что мне делать?

Задержавшись у стола, он в очередной раз откинул хрустящую ткань и уставился на бледное женское лицо.

– Ровный нос, брови..., - шептал офицер, не отрывая глаз.
– Четкий абриз лица. Совершенная форма черепа... Да такими чертами лица не все признанные арийки в Берлине похвастаться могут!

Тонкие пальцы в неизменных перчатках осторожно коснулся ее лба, прошлись по верхним прядям волос и остановились на макушке.

– Да... Одному мне здесь точно делать нечего, - протянул он, еле уловимо трогая выступающие на коже головы наросты.
– Нужен специалист, и чем быстрее тем лучше.

56

Село Береза. В сто метрах от здания правления колхоза.

Неожиданно Абай, сапоги которого то и дело мелькали перед старшиной, остановился. Вслед за ним замер и партизан. Через минуту его уже тормошили сзади.

– Что случилось?
– нетерпеливый шепот раздавался несколько громче, чем обычно.
– Чего стоим то?

– Да не знаю, - не поворачивая головы ответил старшина.
– И заткни ты свое радио!

Сапоги начали исчезать, Абай разворачивался. Вскоре к ним присоединился и капитан, встревоженный неожиданной остановкой и странным поведением бойца.

– Командир впереди пост, - указал пальцем Абай в сторону их цели.
– В лоб нам не пройти. Лучше слева. Вон свернем сейчас возле колодца и...

Тут их импровизированное совещание неожиданно нарушили. Земля под лежащими людьми неуловимо вздрогнула. Казалось, в какую-то долю секунды почва поднялась на ничтожные сантиметры, и сразу же опустилась.

– Землетрясение, - мгновенно выдал Абай, не понаслышке знавший о первых признаках разрушительных землетрясений.

– Что?
– поперхнулся капитан.
– Какие к лешему землетрясения в Белоруссии? Здесь их вообще не может быть. Ты что, Абай, совсем того?

– Не скажи, командир, - с еле заметной дрожью в голосе.
– Вон в двадцать шестом у нас в кишлаке Кара-Очтоже все так же начиналось... Сначала, еле-еле потрясло. Старики, помню, сказали, что вроде больше не должно и можно возвращаться в свои дома. Так почти все и потянулись назад, а как стемнело, так и бабахнуло...

– Слышал, вроде, - задумчиво проговорил разведчик.
– Чуть не двести человек потом откопали из под завалов. Но, Абай, твой кишлак и где, мы?