Перед аптекой Костя остановился в раздумье – очень уж не хотелось видеть Леночку с её пластырями. К тому же он был уверен, что если оставить продвинутый колдобинский велосипед на улице, его тут же угонят.

Постояв немного под надписью «гандоны», Костя двинулся к местному базарчику. Это был не базарчик даже, а просто кучка старух, которые сидели в тени автобусной остановки. На скамейке и прямо на пыльной траве они разложили свой нехитрый товар – чесночные головки, голенастые букеты зрелого укропа, молодую картошку в детских ведёрках. Промышляли старухи и жвачками.

Две девицы, загорелые и друг на друга очень похожие, как раз купили у старух по жвачке. Спешить девицам, судя по всему, было некуда, и они стояли, взявшись за руки и поглядывая то на укроп, то на Костю. Завидная Костина внешность вызывала у них рефлекторное хихиканье.

– Что, козы, весело вам? – спросила одна из торговок. – Лучше б дома сидели, мамке помогали. Ваши-то картошку копают уже?

– Копают, - тихо отвечала одна из девиц, косясь на Костю блестящим мышиным глазом.

– А вы что же? Всё по танцам? А потом по робятам?

– Нет, Ильинична, Жихины девки хорошие, - вступилась за девиц старуха с чесноком. – Коли загуляют, то Генка, отец, головы им поснимат. Вон Инеска у Степановны, у Каймаковой, друго дело - в городу живёт, хвостом метёт. Вчера, говорят, подрались за неё наши робяты на танцах. В кровь!

– Она разве на танцах была? – вырвалось у Кости.

Он осёкся, сёстры дружно хихикнули, но старуху вопрос не удивил.

– Инеска-то? Была! – подтвердила она. – Ещё засветло явилась. Где ж ей ещё шалаться, как не в клубе? Тут робяты за неё и подрались. Мы с Николавной от Фёдоровны шли - слышим крик. Димка Косулин нам навстречу, и вся морда в кровище. Сам Бабай от ужина встал, робят разнимал.

– А Инеска потом с Сашкой Кочневым всю ночь гуляла, - сообщила, хихикая, младшая из девиц. – Мы с Анжелкой видели, да?

Хихикнула и Анжелка.

– Да они с Сашкой и посейчас оба у Кочневых, на сеновале, дрыхнут, - сказала старуха, видевшая разбитую морду. – Утром я в огород вышла, гляжу, а Инеска оттеда к шлангу бежит, попить. Нахлебалась - и снова к Сашке. Кудлатая, ляжками сверкат. Страму девка не имет!

Ошарашенный Костя не знал, что думать. Если несколько свидетелей уверены, что Инесса вчера веселилась в Конопееве и до сих пор спит здесь на каком-то сеновале, то, значит, в Копытином Логу она не могла ни дать, ни в озере утонуть. То, что она жива, конечно, хорошо, но как же всё остальное? Надо срочно что-то выпить от головной боли!

– Бабушки, посмотрите за моим велосипедом, ладно? – попросил Костя и бросился к аптеке.

Смуглые сестрицы двинулись за ним. Костя был не против: встреча с аптекаршей тет-а-тет его пугала.

Правда, оказалось, что девицы могли и не беспокоиться - посетитель в аптеке уже имелся. Это был Фёдор Леопольдович Безносов, с неизменным оранжевым ведром и в шляпе с розой.

– А, молодое дарование? – обрадовался он Косте. – Чего это вы так с лица спали? Муки творчества? Посмотрите-ка, Леночка, как трудно даётся человеку художественный образ!

Леночка посмотрела с сочувствием и нежностью, хоть и одним глазом. Второй был у неё забинтован поверх ватного тампона размером с хорошее яблоко. На лбу белел свежий пластырь.

Костя угрюмо попросил анальгетиков, Леночка кротко улыбнулась. Она предложила самое лучшее средство, не дающее осложнений вроде изжоги и полиурии. Любопытные сестрички хихикали по обе стороны от Кости и с причмоком жевали жвачку.

Из аптеки Костя вышел, еле волоча ноги. Леночкина изуродованная физиономия его доканала. В местном магазине он купил минералки и запил ею целую горсть таблеток.

Забрав у торговок велосипед, он пустился в обратный путь. Про себя он стал повторять стихи «У Лукоморья дуб зелёный», чтоб в голову не лезли собственные мысли. Но то и дело он путался в рифмах и сбивался на вздохи об Инессе и о покалеченной им русалке.

– Ничего подобного! У Пушкина русалка на ветвях сидит, а не за штаны хватает. Не надо искажать классику! – послышался сзади бодрый голос.

Костя оглянулся и увидел профессора Безносова, который пешком догонял его. В оранжевом ведре весело позванивали флаконы с настойкой боярышника.

– Вы ведь в Копытин Лог? – спросил профессор. – Подвезите меня!

Не дожидаясь согласия, Фёдор Леопольдович с гусарской ловкостью прыгнул на багажник велосипеда.

– Теперь вперёд! – скомандовал он, расставив ноги, чтоб не задевать спицы фиолетовыми сланцами. – Почему вы так медленно едете? Мало каши ели? И не говорите больше, что вы к Леночке равнодушны – не поверю. Вот снова сегодня в аптеку притащились. Зачем?

– У меня голова болит.

– Какая голова в ваши годы! Да если б и так, вы бы к Шнурковым побежали за пенталгинчиком или к Матрёне Колывановой, первачу выпить. А вы аж в Конопеево потащились. Да вы просто ходок! Добились своего: Леночка только и спрашивала, сколько вам лет да нравятся ли вам худенькие и беленькие.