Шрифт:
– А кто тогда? – выпучил глаза Михаил Пахомович.
– Просто аферистка. К наследству подбирается.
– Не скажи, Идочка! У бабки с внучкой фамильное сходство налицо – глазищи эти рысьи, голос, походка. Можно только догадываться, как хороша была в молодости старая Каймакова, если у внучки её вот такая корма!
И Михаил Пахомович широко развёл руки.
Ида Васильевна поморщилась:
– Миша, уйми свой старческий эротизм! Нам следует предостеречь молодого человека. Я терпеть не могу деревенских пересудов, хотя почему-то все считают меня первой сплетницей. Клевета! Я никогда не сплетничаю. Но сейчас, я полагаю, молчать нельзя - речь идёт о неокрепшей психике начинающего писателя. Мишук, пойми меня и не осуждай! Я вынуждена открыть нашему гостю прошлое, сам знаешь, кого…
– Федьки-то? Ну и чёрт с ним, открывай, - отмахнулся композитор. – Тоже мне, тайны кремлёвского пула!
Ободрившись, Ида Васильевна тронула Костину руку прохладной морщинистой лапкой.
– Вы знакомы с Фёдором Леопольдовичем Безносовым? – спросила она.
– Конечно, знаком, - ответил Костя.
– Это интеллигентнейший человек и незаурядная личность. У него двести с чем-то одних печатных работ! Конечно, его всё-таки попросили из Политеха…
– К студенткам слишком рьяно приставал, - вставил Михаил Пахомович.
– Это спорно! И, главное, никак не отразилось на его интеллекте. Так вот, когда профессор Безносов у нас только поселился, он очень много работал. Свои статьи он посылал даже в зарубежные научные журналы - и их печатали! Образ жизни он вёл самый образцовый. Это продолжалось до тех пор, пока здесь не появилась Инесса…
Ида Васильевна сделала такую долгую паузу, что старый композитор смежил веки, затенил их бровями и сонно отставил губы. Должно быть, он в самом деле привык спать в этот час.
– Он без памяти увлёкся Инессой и стал очень откровенно ухаживать! – наконец воскликнула Ида Васильевна.
Композитор проснулся.
– Фёдор дурак, но я его не виню, - невнятно заявил он.
Ида Васильевна подхватила:
– Я тоже не виню! Она сама кокетничала с Фёдором Леопольдовичем, завлекала. Клавдия Степановна как раз в районе протезировала зубы и не могла приструнить внучку. Вот Инесса и сбила профессора с толку! С тех пор несчастный немного не в себе. Вы не заметили?
Костя пожал плечами.
– Он чокнутый, в этом нет сомнений! – продолжила Ида Васильевна. – Это случилось с ним как-то вдруг, в один вечер. Я полагаю, что Инесса, то соблазняя профессора, то отбиваясь (вы, конечно, читали «Испуг» и знаете, как это делается!), что-то нехорошее с ним сотворила…
– … например, долбанула ухватом по башке, - предположил Михаил Пахомович.
– Не исключено, что и так! – согласилась Ида Васильевна.
– После этого Фёдор, оглоушенный, трое суток бродил по лесу. В Копытин Лог он заявился таким придурком, каким мы все теперь его знаем, - закончил композитор.
– Где-то в лесу во время этих блужданий, - добавила Ида Васильевна, - Безносов нашёл книгу академика Амирханяна – ту самую, о грибах. Хотя книга была без переплёта и страшно грязная, профессор горячо к ней привязался. Он выучил её наизусть и теперь весь погружён в собирание грибов.
– Поганки жрёт вёдрами, и ни хрена ему не делается, - сказал композитор Галактионов с явной завистью.
– Да, это феномен, - согласилась его жена.
– Так что, молодой человек, остерегитесь!
– Я не ем поганок. Вообще я грибов не люблю, - сказал Костя.
Ида Васильевна всплеснула тощими ручками:
– Ах, грибы тут не при чём! Как вы не понимаете! Я настоятельно советую вам держаться подальше от Инессы. Ведь с вами может случиться то же самое, что с несчастным Безносовым!
– А вот это совсем необязательно, - возразил вдруг Михаил Пахомович.
– Почему?
– Учти, Идочка, женскую натуру! Такого красивого молодого человека Инесса вряд ли огреет ухватом. Фёдор что? Старый козёл! А вы довольно смазливы, - похвалил Костю композитор.
– Дура она, что ли? Конечно, ухо с ней надо держать востро, а так… Почему бы и не гульнуть? Деваха она ядрёная. Понимаю, что в присутствии одной дамы другую хвалить не принято, но замечали вы, какие у Инессы ляжки? А корма?
– Замечал, - признался Костя.
Всё пережитое с Инессой тут же живо ему вспомнилось, обдало непереносимым счастьем, и жаркий пот ручьём полился с лица.
– Возьмите полотенце, утритесь. Вы взопрели, потому что в этом чае сплошной малиновый лист, - объяснил Косте композитор. – Малины у нас полон сад, не пролезешь, вот Идочка и суёт его…
– Ничего подобного, я заварила чистейший индийский, - запротестовала Ида Васильевна. – Просто жарко. К тому же сегодня обещали геомагнитные колебания. Гроза, наверное, собирается.