Эстель сказала:

— Я не могу этого перевести.

Элореан вскочил на ноги.

— Мне кажется, вам лучше уйти, — пробормотал он.

— Покопайтесь в его памяти; — попросил я. — Тогда был крупный скандал, не так ли? Относительно смерти двух детей?

Я сунул ему под нос газетные вырезки, которые нашла Эмма.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, — выкручивался он.

Но на его лице такая уверенность не читалась.

И тут Эстель наконец поняла, что мне требуется. Она вытягивала из Элореана его прошлое, фраза за фразой. Мне хотелось обнять ее. В этой блестящей комнате, разглядывая головы, его, лысеющую, и пепельные волосы Эстель, я узнал всю историю. Она отодвинула бокалы и пытала его, как школьная учительница.

— Был пожар, — напомнила она. — Серия пожаров, в то время когда вы работали с Ле Бревом.

Он кивнул головой, осел, а не человек.

— Спросите его про смерть… Смерть двух детей, на случай, если он забыл. Спросите, каким образом они связаны с пожарами.

Глаза у Элореана округлились и стали как кукурузные хлопья, желтые и выпученные.

— Не могу припомнить…

Мне же очень хотелось расшевелить его память.

— Думаю, может, — бросил я Эстель. — Уверен, что может. Самое главное — это он вел следствие о нескольких пожарах, а затем в лесу нашли тела двоих детей. Разве он этого не помнит?

Эстель в ожидании наклонилась вперед. И снова он покачал головой, а в его глазах сквозило недоумение, будто ему предлагали проникнуть в то, что он давно похоронил, заставляли раскапывать старые могилы.

— Он не знает… не может вспомнить.

— Ну ладно. А что тогда насчет тех пожаров? Которые становились все серьезней и серьезней. — Эстель переводила вопросы. — Поджоги стогов и старых хлевов. Пустой дом и машина. Кто виновник? — На секунду-другую я смолк. — Кто это делал?

— Понятия не имею.

Я рассмеялся ему прямо в лицо сквозь стиснутые зубы.

— Нет, знаете. Разве это были не дети, найденные в Шеноне? Их убили или сожгли?

Он вздрогнул, вскочил на ноги, оглянулся через плечо в тень, где подслушивала его жена, и медленно произнес:

— Они сами себя сожгли.

— Понятно.

Я почувствовал дрожь удовлетворения. Наконец-то прояснился хоть один факт. Несчастный случай, не убийство. Но кто эти дети? Скажет ли он мне что-нибудь?

— Не знаю, — опять пробормотал он.

— Ле Брев знает, — бросил я Эстель. — Но есть же какая-то причина, почему он не хочет сказать мне этого.

Элореан выглядел озадаченным, и я объяснил ему:

— Исчезли еще двое детей, того же возраста, рядом с тем же местом. Почему?

— А спросите об этом старшего инспектора!

— Я спрашивал, но он сразу же замыкается в себе. Я не могу добиться ответа.

Я переводил взгляд с Эстель на Элореана.

— Спросите, где он берет деньги.

— Какие деньги?

Элореан перегнулся через столик, и на мгновение я подумал, что он опять начнет прикидываться дурачком.

Я обвел рукой вокруг:

— Все это невозможно получить от полиции в тридцать лет. Нужно очень много денег, чтобы жить в такой роскоши.

Перевела ему Эстель или нет, но он понял.

— Убирайтесь вон!

Мне пришлось встать между ним и Эстель, которая успела вскочить на ноги.

— Убирайтесь!

— Нам нужно идти, — выдавила она с напряженным лицом.

— Идите вы все на…

Он попытался дотянуться до нее, опрокинув столик рядом с креслами, и мне пришлось вмешаться. Бог знает что бы случилось, если бы она пришла сюда одна, так как я отразил сокрушительный удар Элореана и быстро вывел ее из дома. Дверь захлопнулась, оставив нас одних, ослепленных солнечных светом.

Впервые за все время она расслабилась:

— Ну, вы, кажется, напрашивались на неприятности.

Мы слышали, как он бушевал в доме, пока шли к машине между аккуратными кустами и ухоженной лужайкой, которая орошалась из вращающихся поливалок.

— Я знаю, что прав, — произнес я, — хотя бы насчет этих поджогов.

— О чем это вы?

— Тут должна быть какая-то связь: эти поджоги, смерть детей, исчезновение моих ребятишек.

Мы забрались в машину, она взглянула на часы, затем на меня.

— У нас есть еще полчаса.

Пока мы выбирались на шоссе, взбивая пыль сзади машины, я почувствовала, что она в смятении.

— Джим, — прошептала она. — Ой, Джим.

— Что случилось?

— Джим… не надо было вам просить меня о помощи.

Мы ехали по узкой дорожке, которая вела на шоссе, затем в Понтобан, и что-то произошло между нами. Колеса иногда съезжали с колеи, неожиданно она резко свернула вправо, притормозив и остановив машину под деревьями близ ручья, в котором весело прыгала по камням вода. Прохладное тенистое место.