– Нет, не зря Пушкин сочинил про ветер чудесные стихи.

И тут же продекламировал:

– Ветер, ветер, ты могуч,

Ты гоняешь стаи туч,

Ты гуляешь на просторе,

Ты волнуешь сине море.

Облако усмехнулось:

– Ты читаешь так, будто это он сочинил именно про тебя.

Оно терпеть не могло хвастовства!

Но Ветер сказал:

– Это вряд ли. Но кто его знает. А эти, вот эти, точно про меня!
– и он прочитал:

– Ветер по морю гуляет

И кораблик подгоняет.

Он бежит себе в волнах

На раздутых парусах.

– Почему же про тебя?
– удивилась Светка. Никогда прежде ни о чем подобном Ветер даже не заикался. Да и в школе им об этом ничего не говорили.
– Быть может, он тебя еще и видел?
– усмехнулась она.

– Конечно, видел! И не раз!
– сказал Ветер.

– Где?!

– Да мало ли! Он плыл по Черному морю на корабле, а я дул в паруса! Даже поправил ему плащ и чуть не смахнул нечаянно шляпу! А в Крыму летал у скалы, когда он стоял над бушующим морем и читал эти стихи.

– Ерунда!
– усомнился кот.
– Мало ли кто стоял там в такой же шляпе и читал его стихи!

– Ну как же! Как же!
– обиделся Ветер.
– Хочешь, я его нарисую?

– Валяй!
– усмехнулся Моторыч.

– А сможешь?
– спросила Светка.

– Пожалуйста!
– Через минуту Ветер подул на маленькое встречное облако, так что оно быстро стало походить на кудрявую голову, потом открылись живые голубые глаза, обозначился нос. И веселый, молодой Пушкин улыбнулся им с высоты.

– Ну как?
– спросил Ветер.

– Здорово!
– откликнулась Светка.
– Здорово!

Художницей себя она не считала, но очень любила, когда хорошо рисовали товарищи, и любовалась пейзажами.

А Моторыч хотел проворчать: «Мало ли что... Все это фокусы». Но промолчал: уж слишком иронично великий поэт смотрел в его сторону и подмигивал Ветру, будто старому приятелю.

– Ну что ж, может быть, - согласился Моторыч, но скромно заметил: - Между прочим, и про нас, котов, Пушкин, кажется, тоже писал...

– Конечно! Конечно!
– великодушно подхватил Ветер.
– Еще как писал!

И днем, и ночью кот ученый

Все ходит по цепи кругом, -

прочитал он к удовольствию кота.

– Идет направо, песнь заводит.

Налево - сказки говорит...
–

подхватила Светка.

– А между прочим, ты, кажется, и впрямь похож на того кота, - вдруг заметил Ветер и предположил: - Так может, это твой предок, твой прадед или пращур наговаривал Александру Сергеевичу сказки? Как там? «И кот ученый, свои мне сказки говорил». А ну-ка, встань, пройдись.

Моторыч усмехнулся, но, польщенный общим вниманием, сделал шаг влево, шаг вправо, и Ветер радостно взвился:

– Похож, точно похож! И порода - та! А хвост, а уши! Наверняка потомок!

Он обрадовался так, будто встретил старого друга-приятеля!

– Хм... Правнук пушкинского кота - моторист, трубочист?
– усмехнулось недоверчиво Облако.

– Ну и что!
– взметнулся Ветер.
– Правнук самого Пушкина - я это видел сам - никакой работы не чурался. Ни чистой, ни грязной! Рабочим был, солдатом был. И окопы рыл, и в атаку ходил. Вся грудь в орденах и в медалях! А как кричал «Ура!». Будто сам Пушкин.

И хотя у Моторыча не было ни орденов, ни медалей - одно белое пятно на груди, - но именно это замечание убедило всю команду в том, что их боцман был потомком знаменитого кота. Совсем недавно все видели, как бесстрашно бросился он в атаку на настоящих разбойников.

Светке была приятна эта пушкинская беседа. И не случайно. Решила она, как известно, стать моделью - и следом все девчонки в классе, словно намагниченные, закачались, будто на подиуме. Захотела - гимнасткой, и они на переменах начали выделывать друг перед дружкой гимнастические чудеса. А уж когда приняла решение быть штурманом - класс будто бы подхватила морская волна: «Вот это круто! Вот это клево!»

Но попросила их старая учительница почитать на продленке второклашкам сказки Пушкина, и повзрослевшие подружки пожали плечами:

– Ну, вот еще - малышовые стишки...

А стоило Светке согласиться и даже поставить на утреннике спектакль о мертвой царевне, как все заволновались:

– Почему одна Светка?

– А Света повзрослела и поумнела рядам с Пушкиным раньше остальных, - сказала учительница.

И класс вдруг заговорил строчками Пушкина, а сосед по парте, чернявый мальчишка, на перемене промурлыкал возле нее мелодию, в которой угадывались очень приятные и волнующие слова: